Фантасофия… Академик мира сего… 2000—02 годы. Александр Леонидов (Филиппов)

      …АКАДЕМИК МИРА СЕГО…

      От автора: в этот сборник вошли произведения 2000—2002 года, изданные впервые в таком формате в 2023 году. Можно сказать, они – ровесники века, им открылся для автора XXI век.

      ЛЁША МЕЗЕНЦЕВ И ДРУГИЕ

      Танька Сметанина была немного не от мира сего: худая, с грустными, мечтательными большими глазами и выпирающими детскими ключицами, погруженная в свой мир, даже в старших классах не бросающая любимых кукол…

      Этим Лёша Мезенцев и воспользовался, когда дед в очередной раз не удовлетворил его финансовых запросов. Отец давно Лёшу ненавидел, даже кормил сквозь зубы, а карманных денег вообще почти никогда не давал. Но спасал дедуля-академик… От случая к случаю…

      Лёша подкатил к однокласснице, как будто впервые её заметил, и весь день трогательно ухаживал за ней: даже тяжелый портфель попер в гору, на Каретки, куда черт костей не занашивал. По дороге трепался о динозаврах и золоте курганов. Таня смотрела на него чуть искоса, доверчиво, как овечка, кивала в местах его смысловых ударений и тихо млела от внимания этого красавца. Подарки Лёша делал милые, но бесплатные: например, притащил Танюше котенка, обозванного Пусиком, вручил торжественно:

      – Держи, Танечка! Пусть он шипит на тех, кто тебе опасен!

      За три дня, регулярно наведываясь к Таньке за парту и домой, Лёша совершенно сумел расположить её к себе. Мешало исполнению плана то, что Сметанины (мать-одиночка и её дочь) жили бедно. Но Лёша чувствовал необыкновенный картежный подъем: он был почти уверен – раздобудь он сейчас две-три штуки вонючих «деревянных» рублишек1 – и через пару покеров у него будут две-три штуки вечнозеленых долларов с протухшим отцом демократии в ореоле алчности.

      Смешная сумма – 2—3 тысячи рублей! В лучшие времена Лёша проигрывал во дворе среди матерых забубенных прогульщиков и великовозрастных дебилов суммы кратно большие. Но дед уперся – ни тпру ни ну, об отце с матерью и говорить было противно… Лёша понимал, что надо занять у Сметаниной. Другого выхода нет! Ну не мешки же идти разгружать на товарную! Лёша клялся сам себе, что немедля должок отдаст – только отыграется с Лысым и Серым, заведет банчок для будущих игр – и отдаст!

      И на четвертый день (четыре дня без копейки, на материном борще, ужас!!!) Лёша не выдержал, изобразил из себя сломанного человека. В подъезде долго мусолил губами сомлевшую Танечку, попутно осознавая, что она не в его вкусе, чересчур костистая – и, когда она почуяла необъяснимым женским чутьем неладное, тяжело вздохнул.

      – Что с тобой, Лёшенька? – спросила подружка, погладив Лёшину щеку сухой горячей ладошкой.

      – Да ничего…

      – Ну, я же вижу!

      – Неудобно об этом говорить…

      – Мне скажи. Мне можно. Я ведь тебя… – она запнулась и покраснела.

      – Бабки я посеял, Тань… Ладно бы свои, или там папашины! Дед, сука, дал мне три тысячи – иди, говорит, купи мне килограмм табаку трубочного «Данхилл»… он другой не курит, чтоб ему подавиться этим табаком! А у меня карман-то вон… (Лёша вывернул карман брючишек и показал заранее старательно прорезанную дыру)

      – Ты что? – охнула Танька. – Что ж теперь будет?

      – Дед у меня зверь! – блаженно конструировал Лёшка – Возьмет ремень, три жопы спустит… Из-за своего вонючего «Данхилла» внука родного не пожалеет…

      – А… как же… что же делать? – с наивным идиотизмом спросила Таня, хлопая пушистыми ресницами.

      Лёшка начинал злиться на её недогадливость.

      – Не знаю! – прошипел он сквозь зубы.

      – Я бы тебе дала их, конечно… – судорожно сглотнула Танечка. – Но у меня сейчас нет… И у мамы… Если только вот занять у кого-нибудь… Но ты понимаешь… Мне неудобно об этом говорить – но ведь отдать мне будет нечем…

      – Это не проблема! – перешел на деловой тон Мезенцев. Ему, юному потертому жиголо, никто не дал бы взаймы, это факт. То есть, кто мог дать – уже давали, и обратно не получили. А несколько невежливо простить нового кредита, не вернув старого… Другое дело – Танька. Ей поверят. У неё кредитная линия чистая…

      – Мне через три дня отец пятёрку даст! – вдохновенно врал Лёша. – Ну, в смысле пять тысяч! Если бы мне три дня продержаться… Эх, Танюша, я бы тебе всю пятёрку отдал, лишь бы три дня… Мне отец всегда дает в начале месяца, на карманные-то расходы…

      Таня загрузилась и ушла. Просила подождать немного. Лёша сел у слухового окна на лестнице и достал из кармана ворованный с лотка номер «Плэйбоя» – поглазеть на красоток, которые не чета Таньке – блаженной…