Фантасофия… Академик мира сего… 2000—02 годы. Александр Леонидов (Филиппов)
которого пропиталась на метр смачными харчками игроков. Там, под бельевой веревкой, среди старых партнеров, Лёша выкинул свой гонорар.
– Хм! – прищурился на деньги, прибредший на игру Горб – Ты, смотрю, тоже деньги в заднице носишь…
– А где ещё? – заржал Лёша. – Да ладно, деньги не пахнут, Горбенок!
Матюгаясь и оплевывая мир вокруг, детишки взялись за взрослую игру. Лёше повезло. Он выиграл обещанную от имени отца пятёрку, потому что Бог все-таки любит Мезенцевых.
– Всё, отцы! – хмыкнул Лёша – Завязон… До завтра! У меня ишо должок один…
– Это какой же? – осклабился Тобик (Толя Бикметов).
– Перед дедом. Обещал ему табачку купить, для боцманской трубочки, да деньжишки-то спустил нахрен…
– Ага, конешно! – сиял фиксой Тобик. – Так тебе твои предки и дали денег в магазин сходить… Ты же их, мля, проглотишь, и скажешь – так и було!
– Говорю же, пацаны – деньги грязь! Кстати, по-еврейски «пацаны» – это маленькие членики… Так что, гуд бай, микроскопы, ищите иголку в стоге трусов…
Насвистывая, Лёша удалился.
***
– Мама! – сказала Таня смотревшей вечерние программы Зинаиде Михайловне Сметаниной – Я хочу тебе сказать одну важную вещь…
У матери с дочерью не было секретов. Мать выключила ужимки Якубовича и с готовностью посмотрела на Таню. Танюша подсела к ней, обнимая руками подушку, взволнованно теребя её краешки.
– Мама… Я, кажется, люблю одного человека…
Мать молчала. Мать не верила в счастье. За годы унылой и бедной битвы с жизнью, за годы борьбы за алименты она стала мужененавистницей. Она боялась, что её дочь однажды придет к ней с этими словами. Но жизнь не остановить…
– Может, Танюша, тебе только кажется? – с затаенной надеждой спросила Зинаида Михайловна.
– Нет, мама… – потупилась Таня.
– А он – хороший человек?
– Он? – Таня чуть призадумалась. – Он самый лучший!
– Надеюсь, что так… Не торопись с решением, дочка! Он начнет приставать к тебе, тащить в постель – не нужно скороспелых выводов, ладно?
– Ладно…
– Ты мне обещаешь?
– Да.
Когда на следующий день мать уезжала в сад, она врала себе, что этот ответ дочери её успокоил. Но на самом деле все внутри её волновалось и бушевало: в такой момент оставить дочке ОДНОЙ квартиру…
Но Сметанины жили очень бедно, и без сада, наверное, не выжили бы. Как ни крути, а поливать помидоры надо – в трудные времена задержек небольшой зарплаты огородные плоды спасали и мать, и дочку. И Зинаида Михайловна уехала.
***
В яркий солнечный субботний день Лёша Мезенцев в зеленом клубном пиджачке «Янки дудл» поверх майки с надписью «Фак ю, Америка!», в белоснежных кроссовках поперся (с облегчением подумал – в последний раз!) в район Кареток, чтобы отдать Танюше должок. Позвонил, вошел вовнутрь. И не обратил внимания, что Таня смотрит как-то особенно, смущенно-вызывающе,