Спецназ против пиратов. Андрей Негривода
„матери-одиночки“ – очень выгодный статус…»
Андрей улыбнулся грустно, вспоминая мордаху спавшего в соседней комнате сына.
«Вот так, господин, теперь уже трижды, капитан[3]. – Андрей погладил пальцами две «шпалы», означавшие звание «capitan», на легионовском берете. – Ты как фантом, добрый ангел – трудишься для семьи, деньги носишь, а тебя нет! Ну, ничего… Главное, чтобы Максик здоровым и умным рос! А жизнь… Она потом все на свои места расставит – кто прав, кто…»
Андрей закурил сигарету и откупорил очередную банку пива. Десяток таких же, но уже опустошенных им, стояли тут же, на тумбочке, стройным рядочком – сегодня его почему-то не забирал этот пятиградусный алкоголь, а уподобляться своим соседям за дверью и жрать водку Андрей не хотел принципиально… Да и не в одиночку же ее пить! А пиво, что… Пиво можно. Под мысли…
Он вдруг улыбнулся и приложил ладонь, отдавая честь, к жившему в его памяти краповому берету:
«Парад! Р-равня-айсь!!! С-смир-р-но-о!!! Р-равнение на с-средину!!!»
И улыбнулся пивным банкам, стоявшим аккуратным армейским строем в две шеренги…
Ностальгия…
«…Как же это было? С чего началось? – Андрей потер шершавой ладонью свой лоб. – Наверное, тогда… С задней палубы „Дмитрия Шостаковича“, 22 апреля 1995-го…»
Аня
22 апреля 1995 г. Трамвайчик Одесса – Хайфа…
Трамвайчик… Так называли это судно – «Дмитрий Шостакович»…
В последних три года «Шостакович» ходил только по этой линии, Одесса – Хайфа, перевозя в своих комфортабельных и не очень каютах туристов в Израиль. Но по большей части тех, кто навсегда уезжал с «доисторической Родины» на «историческую», в Израиль. Нет, можно было бы, конечно же, и самолетом – два с половиной часа, и ты уже в Израиле… Меньше, чем до Москвы… Но… Для тех, кто попрактичнее, везти свое нажитое барахло на трамвайчике, где разрешался груз в 150 кэгэ на человека, или на самолете, где разрешенных было всего-то 50, имело, наверное, огромное значение. Тем более что разница в стоимости билетов была всего-то в 50 «вечнозеленых» американских рублей… А если такая семья состояла из 4 человек, то появлялась возможность вывезти своего скарба на 400 кэгэ больше… Сколько же потом Андрей видел этих фанерных «контейнеров», так и не вскрытых годами… Но это было потом…
Для Андрея трамвайчик имел другое значение…
Ему казалось, что самолет обрубал все концы с Родиной…
А он…
Ах, как же он не хотел ехать!.. В совершенно чужую, далекую для него страну. Где все, абсолютно все было не так и не то, к чему он привык, в чем он вырос. Там даже писали иначе – справа налево!..
Андрей выбрал трамвайчик, чтобы посмотреть в последний раз – ведь никто не знает, как оно там будет впереди, – на свою, начавшую расцветать по-весеннему Одессу… Чтобы на всякий случай запомнить навсегда этот родной город во всей своей весенней красе.
И еще…
Таким способом он наказывал
«Дважды» капитаном он был еще там, в отряде. (Книга «Филин. Сделать невозможное». –