Воины Андеграунда. Юрий Серов
на свободу. Даю шанс.
– Честно, не верю. Каждый день доказываю вам, что моё появление здесь – ошибка. Чем я заслужил такое отношение? Я должен быть с женой, там! – Он показал пальцем вверх.
– Николай, мы же джентльмены. Моё слово здесь – закон.
– Как скажете. Я согласен. Глупо отказываться.
– Добро. – Они скрепили договор рукопожатием.
К ужину Город Сильных гудел, будто растормошенный осиный улей. Жители обсуждали предстоящую битву и предвкушали сражение. Рубена видели в прекрасном настроении, не переживал и Мамонт, раздающий подзатыльники и шутки. И тот, и другой берегли силы, а если и волновались, то ничем это не показывали. Марат сдержал обещание и во время принятия пищи ни к кому не приставал. Сидел, ел и разбрасывался остротами. День-другой, и на сторону гиганта перешла бы большая половина узников. Слабые, подавленные люди сдавались под влиянием силы. Он не был обычным человеком. Жестокий, хитрый, безбашенный и бессердечный; вокруг него образовалась бы армия подражателей и поклонников, а управлять глупцами Лазарев умел.
Когда стрелка часов подобралась к девяти, рабочий день Льва Андреевича закончился. Диктатор оглядел мониторы, потёр виски и уставшие глаза, допил остывший кофе и стал собираться. Снял форму, переоделся в гражданскую одежду – джинсы и рубашку, попрощался с командой маляров, трудившихся над кабинетом, и в сопровождении охранника свернул к выходу из города. Возбуждённую толпу он не слышал, задумавшись о встрече с семьей, и исчез в туннеле, ведущем наружу. Через десять минут Лев Андреевич появился в заброшенном особняке на улице Вавилова, закрыл на ключ выход и покатил по городу на любимом авто.
Накал в Городе Сильных достиг предела. Стражники заняли вышки и держали наготове автоматы. Затея Рубена покрасоваться мускулами и поставить на место зарвавшегося гиганта не нравилась никому, но диктатор дал добро на проведение поединка. Мамонт не должен был выйти из карцера: его держали на хлебе и воде, а по логике вещей дебютный ужин в столовой грозил расстрелом, однако Лев Андреевич проявил снисходительность.
– Всем дается шанс, – сказал он. – Каждый житель попал сюда за проступки, свершенные в прошлой жизни. Здесь они начнут новую жизнь… Или умрут.
Под поединок выделили центр города. Сдвинули в сторону кровати, образовав ровный квадрат ринга. Узников загнали в отдельный угол под обзор охранников, а арену осветили яркими прожекторами.
Из толпы выбрался Марат, и жители разразились овацией. Под рёв он оголил торс, и многих восхитила мускулатура гиганта. Крепкие руки, стертые костяшки кулаков, кубики пресса, бычья шея: монстра словно создавали для боев без правил. Мамонт получился бы славным богатырём, однако выбрал неправедный путь. Все, кто попадал в Подземелье, паиньками не являлись.
Крики и улюлюканье сменила тишина. На ринг шёл Рубен. Без привычной формы стражника, босой и в трусах, обмазанный с ног до головы маслом, он излучал уверенность и знания.
Противники встали друг против друга.
– Скоро