Страницы моей жизни. Воспоминания подруги императрицы Александры Федоровны. Анна Вырубова
телеграмму, которую он, впрочем, не сразу получил, так как был у себя на родине. В полузабытьи я чувствовала, что отец Иоанн едет к нам, и не удивилась, когда он вошел ко мне в комнату. Он отслужил молебен, положив епитрахиль[5] мне на голову. По окончании молебна он взял стакан воды, благословил и облил меня, к ужасу сестры и доктора, которые кинулись меня вытирать. Я сразу заснула, и на следующий день жар спал, вернулся слух, и я стала поправляться. Великая княгиня Елизавета Феодоровна три раза навестила меня, а государыня присылала чудные цветы, которые мне клали в руки, пока я была без сознания.
В сентябре я уехала с родителями в Баден и затем в Неаполь. Здесь мы жили в одной гостинице с великим князем Сергеем Александровичем и великой княгиней Елизаветой Феодоровной, которые очень забавлялись, видя меня в парике. Вообще же великий князь имел сумрачный вид и говорил матери, что расстроен свадьбой его брата, великого князя Павла Александровича. В июне я совсем поправилась и зиму 1903 года очень много выезжала и веселилась. В январе получила шифр[6] – т. е. была назначена городской фрейлиной, но дежурила при государыне только на балах и выходах. Это дало возможность ближе видеть и официально познакомиться с императрицей Александрой Феодоровной, и вскоре потом мы подружились тесной неразрывной дружбой, продолжавшейся все последующие годы.
Мне бы хотелось нарисовать портрет государыни императрицы Александры Феодоровны – такой, какой она была в эти светлые дни, пока горе и испытания не постигли нашу дорогую Родину. Высокая, с золотистыми густыми волосами, доходившими до колен, она, как девочка, постоянно краснела от застенчивости; глаза ее, огромные и глубокие, оживлялись при разговоре и смеялись. Дома ей дали прозвище Sunny – Солнышко – имя, которым всегда называл ее государь. С первых же дней нашего знакомства я всей душой привязалась к государыне: любовь и привязанность к ней остались на всю мою жизнь.
Зима 1903 года была очень веселая. Особенно памятны мне в этом году знаменитые балы при дворе в костюмах времени Алексея Михайловича[7]; первый бал был в Эрмитаже, второй – в концертном зале Зимнего дворца и третий – у графа Шереметева. Сестра и я были в числе 20 пар, которые танцевали русскую. Мы несколько раз репетировали танец в зале Эрмитажа, и императрица приходила на эти репетиции. В день бала она была поразительно хороша в золотом парчовом костюме, и на этот раз, как она мне рассказывала, она забыла свою застенчивость, ходила по зале, разговаривая и рассматривая костюмы.
Летом я заболела сердцем. Мы жили в Петергофе, и это было первый раз, что государыня нас посетила. Приехала она в маленьком шарабане, сама правила. Пришла веселая и ласковая наверх в комнату, где я лежала, в белом платье и большой шляпе. Ей, видимо, доставляло удовольствие приехать запросто, не предупреждая. Вскоре после того мы уехали в деревню. В нашем отсутствии императрица еще раз приезжала к нам и оторопевшему курьеру, который открыл ей дверь,
Принадлежность богослужебного облачения православного священнослужителя, длинная лента, огибающая шею и спускающаяся концами на грудь.
Ш и ф р фрейлины – золотой с бриллиантами знак в виде броши с монограммой императрицы, при особе которой фрейлина состоит. С момента восшествия на престол императора Николая II фрейлинский шифр был двойным – из инициалов императрицы Александры Федоровны и вдовствующей императрицы Марии Федоровны.
Так называемый Русский бал, когда императорская чета и все гости прибыли на бал в старинных русских костюмах XVII в., произвел такой фурор, что его еще дважды повторили.