Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог. Жизнь и подвиг православных христиан. Россия. XX век. М. И. Дегтярева
этом батюшка находил время и для работы внутренней, чтобы при такой занятости не разорить, не привести в запустение собственный «садик». Его дневник, легший в основу книги «Моя жизнь во Христе», – образец необыкновенно трезвенного, требовательного к себе отношения, важного и для священника, и для любого верующего человека. Видно, как о. Иоанн старается избегать всего греховного, суетного и недостойного не только в наружном поведении и обращении с другими людьми, но и в помыслах, чтобы ничем не оскорбить Господа и не воздвигнуть труднопроходимой преграды на пути молитвенного к Нему обращения. Дневник о. Иоанна – это вместе с тем и один из самых ярких в православном наследии последнего времени примеров неиссякаемой духовной радости, возможной только при нерасторжимой жизни в Боге, полной и доверительной преданности Христу.
Без сапог
За всем этим были годы жизни трудные, но и радостные. Отец Иоанн родился в селе Сура Архангельской губернии в бедной благочестивой семье. С молодых лет он решил стать приходским священником, и его желание осуществилось. Окончив Архангельскую духовную семинарию, а затем Санкт-Петербургскую духовную академию, он стал священником Андреевского собора в Кронштадте.
Первое время ему и его супруге Елизавете Константиновне приходилось нелегко: скромное жалованье о. Иоанна почти целиком уходило на «особые случаи»: то болеют дети в рабочей семье, то надо поддержать вдову, то помочь инвалиду. Бывало, перед возвращением батюшки со службы к его жене приходили соседи: «На, Лиза, обувку. Твой сегодня снова без сапог придет». Сапоги оказывались отданы кому-нибудь из нищих. На опасения домашних, как бы им при отзывчивости о. Иоанна не остаться в крайней нужде, он отвечал: «Я священник, чего же тут? Значит, и говорить нечего – не себе, а другим принадлежу».[11]
Спустя годы «доброжелатели» упрекали его за нарядные рясы. История же с рясами была такая: не желая обидеть тех, кто хотел его отблагодарить, о. Иоанн, при чрезвычайной личной воздержанности, надевал то, что ему дарили: будь то «знак признательности» от важного лица или «плоды девичьего творчества с узорами и завитками». В нем не было показного смирения. Подвижник среди мира, он жил ради Господа, а не ради похвалы человеческой.
«В строй!..»
На рассвете при первых лучах солнца из грязных «щелей» начинала выходить кронштадтская голь. Спешили к дому о. Иоанна, и у всех на уме: «Не опоздать бы, ведь если он ушел – впереди день голодовки». Без него половина из них давно бы извелась от голода. На вопросы приезжих, куда они бегут в такую рань, нищие отвечали: «В строй, к раздаче!»
Возле дома батюшки раздавались голоса: «Стройся, стройся!» В пять минут образовывалась длинная лента из человеческих фигур, примерно в полверсты. Стояли по трое в ряд. Около шести утра выходил о. Иоанн, отдавая поклон своим «детям». Каждый двадцатый получал один рубль для раздела с девятнадцатью коллегами. По самым умеренным подсчетам, число бедняков,
Христовы воины. Жития и труды подвижников XX века. 2007. М., 2006. C. 6.