Генезис зла. Семейные хроники. Олег Валерьевич Куратов
совет с казначеем и келарем. Предлагаем сделать вот что. Поскольку вам для своих дел всё равно придётся бывать в райцентре, мы назавтра подготовим всё для этих ваших закупок и после обеда выедем туда. Вы на своей машине, а мы на своей. Посадим к вам расторопного нашего монаха, он вам всё в городе покажет, расскажет, если что надо– узнает. А мы тем временем загрузимся, вы подъедете и лично рассчитаетесь, чтобы всё было, как сейчас говорят, прозрачно. Согласны? Слава Богу! А сейчас пожалуйте на обед в нашу трапезную, Благочинный заранее благословил.
После обеда в трапезной прогуливаюсь по селу. Дела продвигаются более чем успешно. Вчера только приехал, а уже устроен, получил допуск в библиотеку, решил деликатный взаимовыгодный вопрос о пожертвовании. Всё же, кажется, главный успех – это о.Пётр. Чувствуется, что он обладает сразу двумя важнейшими для меня достоинствами – он по-настоящему свой человек и в Монастыре, и в селе. Всей жизнью, всеми корнями врос и туда, и сюда. И в то же время толков и отзывчив. Пожалуй, можно не сомневаться, что мои поиски в библиотеке не займут много времени. А вот выявление сведущих среди мирян, налаживание контактов с ними, без его участия просто невозможно. Похоже, настоящий самородок: не получивший никакого формального образования зрелый, бывалый человек. Вот тебе и монах! А деловитость и дисциплина их монашеского корпуса на высоте! Без благословения ни шагу. Так бы чётко текущие дела в наших светских учреждениях решались. И при всём благодушии своего не упустят, твёрдая хватка настоящих, спорых радетелей.
Все эти размышления нет-нет, да и столкнутся с чем-то тревожным, чуждым окружающей красоте и спокойствию. Ага, это чёрное эхо всплывшего воспоминания при мирной беседе в монастырской библиотеке. Библиотека. Мы впервые увидели друг друга в питерской Салтыковке, в самом начале давнишних семидесятых. И для меня, математика, заведомого материалиста, эта встреча стала роковой. Оказались за одним столиком в буфете. В душе моей тотчас же расплавился сургуч влечения, и по нему хлёстко, холодной печатью, шлёпнула медаль её необычного, загадочного лица, всего её облика, запаха. Выпили по своей чашке кофе и разошлись. А через пять минут я снова увидел её в зале, за стойкой. Это был перст судьбы. Ещё через пять минут, изумляясь себе, предложил ей встретиться.
– Зачем? Я не хожу на танцы, в кино тоже.
– Однако в библиотеке бываете?
– Я здесь на практике.
Оказалось, что она училась в библиотечном институте своего областного центра и проходила практику в Салтыковке. С этого дня мы стали неразлучны. Через год она окончила институт, и мы поженились. Она переехала ко мне, в Питер. Как пОшло, как обидно-невыразительно всё это звучит: познакомились, полюбили, враз поженились. Какая жалкая безответственность! Какая постыдная беспечность! Какая глупость, наконец! Любовь с первого взгляда – это не для брака. Это для внебрачного секса – для преходящих сладострастных встреч. И вот, чуть ли не полвека спустя, я копаюсь в терриконах наших отношений, чередующих единодушие,