Кукушонок из семьи дровосеков. Дарья Донцова
волосы, но не «ежик»!
Светлана подошла к шкафчику.
– Ну, с этой задачей я справлюсь прямо сейчас.
– Польете мою макушку живой водой, и появятся кудри? – рассмеялась я. – Тогда уж и про брови не забудьте.
– Хорошо, – кивнула хозяйка кабинета. – Ваша задача сейчас – просто тихо подремать. Обещаю, результат обрадует. Бровки тоже понравятся.
Наверное, понятно, что я не поверила стилисту. Но решила, что хуже не будет, и закрыла глаза.
Светлана колдовала над моей шевелюрой долго. Потом я вышла из кабинета, включила телефон и нашла сообщение от Димона: «Окончательно обустроюсь в кабинете ближе к обеду, тогда и начнем совещание!» Потом обнаружила толпу эсэмэсок от Фаины и позвонила ей.
– Ты где? – принялась сразу возмущаться Рабкина.
– Стою в коридоре.
– Шагай в кафе, – велела приятельница. – Только не в то, которое в салоне, там уродские салаты из морковки. Сижу в «Пеликано», это в соседнем доме.
Я поспешила в указанное место и нашла Фаину в самом углу. Перед Рабкиной стояла большая тарелка с двумя эскалопами и горой макарон в сливочном соусе.
– Роскошно выглядишь! – похвалила она меня. – Укладка чумовая! Вроде у тебя была короткая стрижка. Откуда каре?
– Нет, просто до сих пор причесывалась так, что казалось, будто у меня шевелюра солдата-первогодка, – лихо соврала я, не желая сообщать Фаине о наращивании.
– Брови прямо соболиные! – продолжала восхищаться Фая.
– Интересно, кто-нибудь видел брови соболя? – улыбнулась я, беря меню. – Может, они у него совсем не прекрасные?
– В этом случае прилагательное «соболиные» не означало бы красоту девушки, – возразила Рабкина, быстро укладывая в себя спагетти.
– Вероятно, изначально данное выражение было шуткой, – продолжила я ненужную беседу. – Петр Сергеевич из бригады Филиппова, как видит меня в столовой, всегда говорит: «Приятного аппетита, Сергеева. Эк тебя разнесло! Стройная, ну словно корова». Кто-то мог про брови соболя…
– Да что ты прицепилась к зверьку? – скривилась Фая. – Забудь. И расскажи мужу про хамство Петьки. Иван Никифорович идиоту в лоб даст. Мой Егор именно так поступит, если кто мне нагадит.
– Не могу представить своего мужа, который кому-то по лбу стучит, – пробормотала я.
– Егор, если слышит, что кто-то меня коровой обзывает, вмиг звереет, – сообщила Фая, подбирая подливку.
– Иван Никифорович не решает проблемы в кулачном бою, – пояснила я. – И он никогда не повышает голос.
Рабкина бросила вилку в пустую тарелку, та жалобно звякнула.
– Значит, твой мужик идеален, а мой хам?
Я изумилась:
– Не говорила такого!
– Да пошла ты! – огрызнулась Рабкина, встала, швырнула салфетку на стол и ушла.
Я осталась за столом в одиночестве. Что с Рабкиной? Почему она так отреагировала? Чем я обидела Фаю?
– Желаете