Легенда о сердце леса. Чики Фабрегат
ростом ненамного выше меня. Она закутана, как будто всё ещё идёт снег. У неё на голове нелепая шапка с огромной кисточкой, из-под которой виднеется грива чёрных прямых волос, похожая на шёлковый занавес.
– Ты Зойла?
Я киваю, потому что не могу вымолвить ни слова от изумления.
У девушки заострённые уши и округлый живот. Но больше всего меня пугает учащённое сердцебиение, заглушающее её собственное.
– Ты должна помочь мне.
Глава 2
Воссоединение
Бабушка приглашает их войти, и они следуют за ней на кухню. Я замыкаю процессию, пока мой мозг придумывает миллиард фраз, которые я могу сказать, не понимая смысла ни одной из них.
– Зойла, – говорит папа голосом, который рассказывал мне тысячи сказок.
Мой первый инстинкт – наброситься на него и бить до боли в руках, но я сдерживаю себя, потому что в последний раз, когда я думала о чём-то подобном, я чуть не убила Герба. Мой голос отказывается повиноваться мне, когда я пытаюсь поприветствовать его. Я широко открываю рот, чтобы впустить больше воздуха. Как можно больше воздуха, потому что, кажется, моё сердце перестало качать кровь. Я слышу его стук, знаю, что оно, разумеется, бьётся, но моё тело как будто не принадлежит мне, и я просто зритель в первом ряду на спектакле. Я чувствовала нечто подобное в день встречи с дедушкой, когда целитель решил, что это я унаследовала метку. Я заставляю себя встряхнуться, приказываю своим рукам двигаться, а своим лёгким дышать. И наконец, когда снова становлюсь хозяйкой своего тела, я отпускаю слова, которые застряли в моем горле:
– Что ты здесь делаешь?
Отец отрастил бороду и выглядит более сильным. Он снимает пиджак и вешает его на спинку стула, но не снимает фуражку, словно боится, что холодный воздух с улицы проберётся через какую-нибудь щель и заморозит его мысли. А может быть, он в курсе, что я могу читать их, и думает, что фуражка защитит его от меня, от того, что я могу увидеть, если загляну к нему в голову. Не волнуйся, мне это совершенно неинтересно.
– Ты сильно изменилась, – говорит он.
Я не знаю, что он здесь делает и откуда взялся, и я действительно сильно изменилась за прошедшее время, тогда как он почти не постарел. Он говорит с убийственным спокойствием. И улыбается по-идиотски. Может, он перебрал келча, а может, ему просто не стыдно стоять здесь как ни в чём не бывало. Отец смотрит мне прямо в глаза, и, хотя мне это трудно, я делаю то же самое. Как раньше, когда мы играли в гляделки: кто сильнее. Он подходит ближе. Полагаю, он должен был бы обнять меня сейчас, но он просто проводит пальцем по моим волосам, и прежде чем успевает сказать, что ему нравится зелёный цвет, я отталкиваю его.
– Эльфийка? Разве тебе было недостаточно? – я понижаю голос и спрашиваю, хотя не хочу слышать ответ. – Ты поэтому ушёл?
Прошло восемь лет с тех пор, как он бросил нас на произвол судьбы на пороге бабушкиного