Российский колокол №1-2 2015. Коллектив авторов
Просто непонятно… Какие у тебя могут быть секреты от Федора? Тебе же легче станет.
– Смешная ты моя невинная малышка. «Деловая!» Легче, как же… Будет только хуже. Ну, он, к примеру, знает, что я встречалась с каким-то физиком. Зачем мне говорить, что тот погиб? Ни за что не скажу. Почему я должна ему говорить об этом? Глупая идея – исповедоваться мужу… Особенно такому деревянному. Он же из меня всю кровь выпьет. Знает, что был дружок – остряк доморощенный. Если и скажу, хотя это вряд ли, скажу, что дружок заболел и умер, не буду говорить, что погиб…
Ира подняла голову, потерла рукой за ухом.
– Ани…
– Чего тебе, пампушка?
– Почему ты не расскажешь мне, как Женя погиб? Ты знаешь, я никому не скажу… Честно-пречестно…
– Нет!
– Честное благородное, никто не узнает. Я тебя не выдам.
– Я знаю, ты расскажешь Вахтангу Кикабидзе или, в крайнем случае, – Гоче. Встретишь Вахтанга, отдашься – и все ему расскажешь…
– Ну, хватит трепаться, Ани, ты же знаешь – никогда и никому.
Аня села на пол, долила себе ликера. Поставила стакан между ног
около ступней.
– Эх, был бы Женька жив… Может, все пошло бы по-другому. Хотя вряд ли. Рассмешить он умел… Но почему-то в жизни у него все шло в обратном направлении… О чем это я? А, да-да, жаль Женечку… Помнишь, он ведь альпинистом был, как все эти чертовы физики. Его подбили братья Гришковичи «сбегать» на пик Коммунизма в Средней Азии. Может, и не Коммунизма, а Социализма, хрен разберет. Братья – крохотные, но сильные и опытные, вот он им и доверился. Еще с ними была женщина-спортсменка. Так вчетвером и пошли. Маршрут не подготовили, группу не зарегистрировали, никого не оповестили… А на третий день подъема началась пурга. Что там у них произошло – неизвестно. Но только после снежного шторма вниз спустились только двое – братья Гришковичи. Через год отыскали тело женщины. А Женьку так и не нашли…
Аня наклонилась головой вперед, крепко сжала пальцами пустой стакан и заплакала. Ира съехала с дивана, подползла к Ане и стала гладить ее по голове.
– Бедная моя девочка, не плачь, не надо…
– Разве я плачу? Да, да, понимаю… Зачем я плачу? Это было так давно… Теперь уже совсем плакать ни к чему. Что там за шум на кухне? Ирочка, сходи, посмотри – что они там делают?
– Хорошо, хорошо, я все сделаю. Только не плачь, обещай, что не будешь плакать.
Ира взяла стакан и, пошатываясь, пошла на кухню. Вернулась вместе с Олей. Аня откинулась назад, теперь она уже лежала на спине и сморкалась в платок. Не отнимая платка, спросила у дочери:
– Ну, что – все оговорили с Натальей, всем кости перемыли?
Ира заползла на коленях под стол, тщетно пытаясь разыскать непослушные, вечно исчезающие сигареты. Аня тем временем продолжала:
– Вещи-то собрала, ничего не забыла? Ну, говори, когда спрашивают…
– Я пошла.
Аня скомкала платок, с трудом села, схватила Олю за ногу.
– Дай ногу! Нет, ты сядь, слышишь… Поговори с матерью… Ответь мне. Опять к своему