Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало. Олег Айрапетов
и прочем. Одним из инициаторов этой кампании стал французский военный агент в России, с осени 1910 г. информировавший Военное министерство о значительных прогерманских настроениях в России и о том, что она избрала оборонительную стратегию в будущей войне на своих западных границах13. Последовала реакция в независимой прессе свободной страны. Примером такого рода французской журналистики может служить статья «Si la guerre eclarait demain? Jl y a la Russie!», опубликованная 23 декабря 1913 г. в «Корреспондант» (Correspondant). Совпадая с проведением очередной подписки на так называемый «русский займ», подобные публикации существенно влияли на курс русских бумаг, да и на отношение к России. Русское посольство и атташат активно следили за происходящим. 9 (22) января 1914 г. военный агент полковник граф А. А. Игнатьев докладывал генерал-квартирмейстеру ГУГШ генералу Ю. Н. Данилову: «Вашему превосходительству небезызвестно, что одним из главных устоев нашего союза является глубокая и слепая вера французского народа в нашу военную мощь и нашу готовность использовать эту мощь в тот день, когда существование Франции будет поставлено на карту»14.
За двадцать лет, прошедших со времени заключения русско-французского блока, изменилось многое. Начало XX в. было временем приближающейся первой волны разочарования французов в русском союзе, свидетелем которого стал один из его творцов – генерал Н. Н. Обручев. 17 (30) ноября 1902 г. военный министр генерал А. Н. Куропаткин записал в своем дневнике: «Обручев, только что приехавший из Франции, указал, что охлаждение к нам уже замечается. Что социалисты и радикалы, в руках коих теперь находится власть, с недоверием относятся к России, ибо самодержавный режим им ненавистен»15.
За эти годы Россию начали узнавать, после революции 1905–1907 гг. она во многом утратила популярность, поражение в Русско-японской войне убавило убежденности в безграничности ее силы, тем не менее вера в русскую армию оставалась действенным элементом союза и кредита правительства на французском рынке ценных бумаг. К 1913 г. Россия была должна Франции 17 млрд франков, при этом на внешние государственные займы приходилось 10,616 млрд. Следует отметить, что Франция в качестве торгового партнера России (на 1910 г.: ввоз – на 53,368 млн, вывоз – на 93,7 млн рублей) значительно уступала Германии (на 1910 г.: ввоз – на 440,951 млн, вывоз – на 390,6 млн рублей) и Великобритании (на 1910 г.: ввоз – на 153,547 млн, вывоз – на 314 млн рублей)16. У союза с Россией были финансовая подоплека и стратегическая основа, но он практически не имел экономической составляющей. Такая комбинация могла основываться только на чувствах и вере в Петербург как гаранта безопасности Парижа. Теперь эта вера ставилась под вопрос, во всяком случае частью общественного мнения республики. В немалой степени подъему критики в адрес России способствовало и повышение уверенности в собственных силах – морских и сухопутных, о чем сообщали с 1911 г. русские дипломаты17.
Не будет преувеличением сказать, что французская печать уделяла пристальное внимание русской армии. В 1909 г.