Зоя и Царевич. Женя Онегина
“Медвежьего угла”, а у самого под столом трясутся коленки. Зоя хмурится. Костя и Алена быстро обмениваются многозначительными взглядами.
– Ребят, мы справимся, – голос внезапно срывается, но я продолжаю говорить. – Я хочу, чтобы “Медвежий угол” стал тем местом, куда люди захотят возвращаться снова и снова.
– Тогда за “Медвежий угол”! – произносит Зоя и поднимает бокал.
Как по команде, все оживают. Звенит посуда. Костя гремит:
– За “Медвежий угол”!
Все повторяют за ним тост.
Я делаю осторожный глоток вина, перед глазами все плывет, тело больше меня не слушается, и я проваливаюсь в темноту.
Глава четвертая
Зоя
Царевич непременно свалился бы под стол, если бы его не поддержал Артемий. Я так и не успела ничего еще толком понять, а Алена уже оказалась рядом с парнем. Коснулась покрытого испариной лба рукой, недовольно поцокала языком и вынесла вердикт:
– Жар у него. Тема, давно он такой?
– С утра точно, – ответил Гуреев. – Мы на старой дороге оказались, потому что срезать хотели. Он совсем зеленый был.
– И какая температура?
– Не мерили. Но трясло его. Весь день трясло. Хотя он и скрывал.
Трясло его… Меньше надо в летних кедах по лесам шастать!
– Так, надо его привести в чувство, а потом уложить в постель, – пробасил Костя.
А мне безумно хотелось позвонить маме и спросить, что делать. Она точно знала. Хотя Царевич вроде бы не хомячок.
Артемий слегка похлопал друга по щекам. Тот распахнул глаза, ничего не понимая, и снова закрыл. Вот к чему парню такие ресницы? Длинные, густые, темные. Как у девчонки!
Вообще Царевич был хорош. Высокий, стройный, гибкий. Настоящий атлет. Таких рисовали древние греки. Или лепили, не помню. Четко очерченные скулы, прямой нос с небольшой горбинкой, тонкие, упрямо поджатые даже в беспамятстве губы. Очень бледный. Волосы светлые. Но не такие ангельские кудри, как у Оленевых, а скорее пепельного оттенка.
Тем временем Костя, не церемонясь, вылил ему на голову стакан воды. Подействовало сразу. Царевич закашлялся, зафыркал и попытался сесть. Но у него ничего не вышло.
– Так, брат! – пророкотал Костя. – Сейчас опираешься на меня и осторожно встаешь на ножки. И мы с тобой идем в постельку. Алена принесет чаю и жаропонижающее.
Царевич заторможено кивнул. Буров легко подхватил его под мышки и поднял, придерживая за плечи.
Артемий пошел вперед. Алена набросила поверх платья куртку, обернулась, пожав плечами, сделала большие глаза и побежала следом.
– Ну ни фига себе! – хором выдали двойняшки.
– Заболел, с кем не бывает, – произнесла Оля и зевнула. – Мне его жалко, ребят. Видно же, что не просто так тут оказался.
– Что за рекламный тур, Зой? – спросил Димка.
– Я так понимаю, что в начале декабря к нам нагрянут представители турфирм отдохнуть на халяву и рассказать о нашем чудесном месте. Видимо, связи у Царевича есть.
– И деньги, – заметил Ваня.
– И деньги, –