Куда бежать? Том 3. Любовь. Валентин Мирин
другу ни слова, хотя Анастасия подумывала упрекнуть мужа за то, что тот не поддержал Никанора Ивановича, но какая-то обида на просящего оставалась, и она решила не вмешиваться.
Как только все уселись в карету, глава семьи тут же обратился к жене и дочери:
– Простите меня, мои дорогие. Вчера я действительно не видел другого решения.
На слова главы семейства Анастасия не ответила, она мокрыми глазами смотрела на мужа и пыталась как-то сдержать чувства. Евгения, воспользовавшись паузой, обратилась к отцу:
– Папенька, вы всегда говорили, что есть и другие решения, нужно только поменять точку зрения на проблему.
После сказанного Евгения села рядом с отцом, взяла его руку и продолжила:
– Вы меня учили: если отделить эмоции от проблемы, то останется только ситуация, которую можно спокойно решить.
– Так и есть, доченька. У проблемы всегда есть много решений, но вы были под угрозой расправы, и вас нужно было вывести из-под этой угрозы. Прятать вас в городе – не решение, всё равно вы бы остались на подконтрольной территории, и вас бы нашли, – ответил Барковский дочери, потом перевёл взгляд на жену и обратился к ней: – Любимая, не сердитесь на меня. Я знаю, сейчас вы на меня сердитесь. Я сегодня чудом остался жив. Не знаю точно, только догадываюсь, кто меня спас, и моё спасение необъяснимо. Наверное, Бог вмешался и решил иначе. Значит, мне ещё рано умирать.
Анастасия посмотрела на мужа и в очередной раз заплакала. Дочь обняла отца. Её мать последовала этому примеру и обратилась к мужу:
– Александр, когда это кончится? Будем у нас мир, как раньше?
– Любимая, этого не знает никто… Вёрст за двести от нашего дома немец остановил свой марш на восток. Мирный договор вроде подпишут, а может, уже подписали, но что-то идёт не так. Война может возобновиться в любой момент.
– Давайте исполним наш долг перед Ольгой Петровной и уедем. Не знаю куда, но уедем, – обратилась Анастасия к мужу.
– И перед Григорием Матвеевичем, – не отвечая на предложение, грустно сказал Барковский, немного опасаясь непредвиденной реакции.
– Что – и перед Григорием Матвеевичем? – спросила Анастасия мужа, не желая осознавать ту беду, которую он имел в виду.
– Исполнить долг… Похоронить… И Григория Матвеевича. Он умер,.. точнее, погиб… через несколько минут после мамы, – грустно ответил Барковский, пряча глаза.
– Как погиб? – опешив, чуть не в один голос спросили Анастасия и Евгения.
– Застрелили вчера вечером, когда вы отъехали от больницы. Вроде как случайно, но, как по мне, случайности не бывают случайны. Это звенья одной цепи. Он умер от пуль злодеев, которых нужно покарать, – последние слова Барковский сказал жёстко и с презрением к тем, кто стрелял в безоружного старика.
Евгения от услышанного прослезилась. Барковский стал успокаивать дочь и жену, но это ему не удавалось, пока он не сказал:
– Могу смело предположить, что он своей смертью вас спас. Если бы вас