Хозяйка Мельцер-хауса. Анне Якобс
вскочил и помчался вниз в парадную. Если только что визит Китти казался ему докучливым, то теперь вдруг он был рад ее приходу. Ничто так не изматывало, как пустое сидение и ожидание, а веселость Китти смогла бы отвлечь его от забот.
Уже спускаясь вниз по лестнице в парадную, он услышал ее взволнованный голос. Китти почти год была замужем за банкиром Альфонсом Бройером и находилась в интересном положении: через несколько месяцев должна была родить, чего, глядя на нее, никто бы не сказал. Она выглядела, как всегда, изящной и стройной. Только когда Пауль очень пристально присматривался к ней, то мог заметить под ее свободным платьем небольшую округлость.
– Ханна, милочка! Ну как же ты нерасторопна! Сколько нам пришлось стоять на улице под дождем! Умереть можно от этой мерзкой сырой погоды. А какого нашим бедным солдатам там, во Франции и в России. Как они, должно быть, там мерзнут! Хоть бы не простудились! Элизабет, прошу тебя, ну сними ты наконец эту шляпу. Ты выглядишь в ней чудовищно, твоя свекровь совсем лишена вкуса. Ханна, принеси-ка мне домашние тапочки, те маленькие, вышитые шелком. А что, ребенок еще не родился? Нет? Ну слава богу, а то я боялась все пропустить…
Сестры приехали без шофера – похоже, за рулем была Элизабет, так как Китти до сих пор так и не удосужилась научиться водить машину. К тому же в этом не было никакой нужды, ведь банковский дом Бройера имел в распоряжении несколько автомобилей и шофера. Китти уже сняла пальто, шляпу и обувь, а Элизабет все еще стояла перед овальным зеркалом в стиле ампир, рассматривая в нем свое обиженное лицо.
Пауль подумал о том, что при всей своей непосредственности Китти иногда могла быть довольно бессердечной, и громко сказал:
– А я нахожу, что шляпка тебе очень к лицу, Лиза. Она делает тебя…
Продолжить фразу он не смог, так как Китти бросилась ему на шею, расцеловав его в обе щеки.
– Бедный, бедный мой Поль. Уж мне-то известно, как это ужасно чувствовать себя будущим отцом, – захихикала она. – Вы сделали свое дело и больше не нужны. А дальше это уже наша забота, не так ли, Лиза? Ну что мужчине делать с младенцем? Кормить грудью? Прикармливать? Убаюкивать? Этого он не может. Вообще ничего не может…
– Ты не во всем права, сестричка, – смеясь, сказал Пауль. – А кто тогда позаботится о том, чтобы у матери с ребенком была крыша над головой и еда?
– Ну да, – пожала плечами она и отпустила его, надевая изящные домашние тапочки, которые Ханна поставила перед ней на пол. – Но этого все-таки маловато. А вот в Африке, знаешь ли, негры делают будущим отцам глубокую рану на ноге и посыпают ее солью. Мне это кажется весьма разумным – так мужчины по крайней мере прочувствуют боль, что испытывают женщины во время родов…
– И ты находишь это разумным? Да это варварство!
– Ну какой же ты трусишка, Поль! – захихикала она. – Но не беспокойся: в нашей стране этот обычай еще не вошел в моду. А где же мама? Там наверху, у Мари? А вы что, позвали эту мерзкую старую повитуху? Эту стерву? Она была у моей подруги Доротеи,