Токио. Станция Уэно. Ю Мири
службы. Отсюда же они налегке уезжали обратно в родные места в праздник Бон[8] и на Новый год.
А когда им переваливало за пятьдесят, возвращаться было обычно уже некуда – родители, братья и сестры умерли, дома больше нет. Так они и оставались в этом парке, бесцельно проживая день за днем…
Бездомные, которые собирались на площадке под гинкго, в основном только спали и ели.
Вот мужчина уплетает бэнто[9] из круглосуточного магазина, держа коробку на коленях. На нем черные брюки, рубашка цвета хаки, на глаза надвинута темно-синяя бейсболка…
С едой проблем не было.
В Уэно полно ресторанов с многолетней историей. И многие из них на ночь оставляли задние двери открытыми – будто бы по молчаливому соглашению с обитателями парка. На полках, отдельно от мусора, возвышались симпатичные пакеты с нераспроданными за день остатками. Круглосуточные магазины тоже выставляли у служебного входа бэнто, сэндвичи и булочки с истекающим сроком годности, и если успеть до приезда мусоровоза, можно было отыскать там что-то действительно ценное. В теплые деньки приходилось съедать все в тот же день, а когда холодало, можно было хранить продукты в палатках и разогревать на газовой плитке.
Каждую среду и воскресенье по вечерам из концертного зала «Токио бунка кайкан»[10] привозили карри с рисом, по пятницам и субботам – рис от «Иерусалимской церкви» и «Сестер – миссионерок любви». «Сестры» – последовательницы матери Терезы, а «Иерусалимская церковь» связана с Южной Кореей. Длинноволосая девушка с вытянутым флажком, гласившим «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!»[11], распевала гимны под аккомпанемент гитары, а тетушка с перманентной завивкой старательно перемешивала содержимое большого котелка деревянной ложкой. В эти дни бездомные приезжали даже из Синдзюку, Икэбукуро и Асакусы, так что частенько образовывалась очередь из нескольких сот человек. Закончив с гимнами и проповедями, благотворители принимались раздавать еду. Рис с кимчи, ветчиной, сыром и сосисками, с натто[12], жареная лапша, хлеб, кофе… Да возблагодарим Господа нашего, да возблагодарим! Аллилуйя, аллилуйя…
– Есть хочу.
– Хочешь?
– Нет, это не буду.
– Ну, тогда мама сама доест.
Девочка примерно пяти лет, одетая в светло-розовое, словно лепестки сакуры, платье с короткими рукавами, недовольно кривится, глядя на мать, шагающую рядом. Вызывающее леопардовое платье женщины недвусмысленно намекает, что она работает в одном из ночных заведений.
Девушка в темно-синем костюме обгоняет их, цокая каблуками.
Внезапно крупные капли дождя начинают колотить по листьям сакуры – нынче она уже в полном цвету. На пешеходной дорожке со светлым покрытием, напоминающим изразец, капли то тут, то там оставляют черные пятна. Прохожие достают из сумок и раскрывают складные зонтики – красные, черные, в розовую крапинку, темно-синие с белой каемкой…
Несмотря на дождь, поток
Праздник Бон (О-бон) – трехдневный праздник поминовения усопших. Считается, что в период О-бон души умерших временно возвращаются в мир живых. Дата праздника – плавающая, в большинстве районов Японии он приходится на промежуток с 13 по 15 августа. О-бон не является государственным праздником, но многие компании дают выходной работникам на эти три дня, чтобы они могли съездить к семье, в свои родные места. На О-бон делаются подношения к алтарям для поминовения предков, исполняется ритуальный танец Бон, а также по воде пускаются бумажные фонари.
Однопорционная, упакованная в коробочку с крышкой еда. Обычно включает в себя рис, рыбу или мясо и несколько видов овощных закусок.
Концертный зал, расположенный в парке Уэно. Построен в 1961 г. по проекту архитектора Маэкавы Кунио. Вмещает около трех тысяч зрителей.
Евангелие от Матфея, 4:17.
Блюдо из ферментированных соевых бобов.