Дурацкий расклад. Книга четвертая. Харитон Байконурович Мамбурин
Превратившись назад, я спросил тоже самое у него, может быть даже также нервно. Помощник Окалины настаивал, я по-еврейски переспрашивал, всё это на повышенных тонах, в зале с прекрасной акустикой…
В общем, оба слегка сбросили стресс. По крайней мере я. Потом, конечно, метнувшийся в подсобку лейт просмотрел на дополнительном мониторе видеозапись, что я повинен только в покраже майорских сигарет, валявшихся на столе, и больше никуда не лазил, поэтому выдохнув, он начал предвкушать втык от начальства за продырявленное кресло. Я отнесся к его страданиям безо всякого понимания. Нефиг было стрелять.
Где-то часов в пять вечера я вернулся в «Жасминную тень», пустую, полузаброшенную и пахнущую хлоркой. Уставшая баба Цао, стоящая на крыльце, фыркнула, смерив меня неприязненным взглядом. Да, между мной и старушкой пробежала кошка. Не наша, уже местная, а другая. Очень уж китаянке не понравился выбранный мной метод нейтрализации тогда, когда, очнувшись в самый неподходящий момент, Цао Сюин попыталась взять ситуацию под свой контроль. Янлинь мне уже по секрету сказала, что комендантша считает меня правым с ног до головы, но вот активированного Салиновского, с которым я её запер в её собственной спальне… нет, простить не может.
Причем, что интересно, они оба яростно молчат на тему того, что там произошло… или не произошло. Или почти произошло! Ну ладно она, но Паша? Я уже посмотрел то видео с «феями» и им в главной роли (да, отвлечься надо было). После такого у человека вообще должны исчезнуть все комплексы! Но нет, молчал, гад.
Что интересно, обе сестры-близняшки полуметрового роста секрета из произошедшего уже между ними и блондином делать не думали, а лишь похабно хихикали, глядя на багровеющего Салиновского. И делали мне нескромные намеки. Я с гордым видом игнорировал.
Что? Нет-нет, всё у них с техническими отверстиями в порядке. В смысле традиционная любовь кошерными методами невозможна, но наличие у объекта мизинцев эту проблему решает. Зато умеют создать атмосферу, совершенно друг друга не стесняются и способны устроить настоящее шоу. А еще клянчили у Янлинь запись.
Так, стоп, о чем это я думаю? И вообще, где это я?
Обнаружил себя лежащим на полу в большой комнате, прямо под канделябром. Хотелось нажраться и забыться. Все время с момента, когда я вышел из камеры Безликой, взорвавшейся нафиг после нашего короткого разговора, мне делали мозг самые разные люди в самых разных смыслах. Пришлось даже подписать несколько бумаг, став гордым носителем государственной тайны. А завтра в институт! Вот она, жизнь…
Нет, точно надо нажраться. С Пашей. Тому тоже хреново, по глазам видел.
Однако, я опоздал. Точнее, пришел не вовремя. Салиновский, а заодно Онахон и Охахон Умаровы уже были у Янлинь, куда я соваться не рискнул. Пришлось возвращаться и квасить в одно жало, то есть со специальным домашним немцем. Правда, тоже не получилось.
Раздался возглас:
– Фух! Я дома! – по полу зашлепали маленькие босые ножки, маленький носик шумно втянул воздух, а затем в аккуратно