Комплект книг «Терапия настроения». Дэвид Бернс
лицом смерти
Наоми было примерно 45 лет, когда врач сообщил ей, что на рентгеновском снимке ее грудной клетки появилось «затемнение». Она была твердо убеждена, что ходить по врачам значило напрашиваться на проблемы, поэтому несколько месяцев откладывала полное обследование. Когда она все-таки сделала его, худшие опасения подтвердились. Болезненная биопсия подтвердила наличие злокачественных клеток, а последующее удаление легкого показало, что рак начал распространяться и на другие органы.
Эта новость подорвала жизнь Наоми и ее семьи, словно граната. В следующие несколько месяцев физическая слабость погружала ее в еще большее уныние. Почему? Дело было не столько в дискомфорте, который приносила болезнь и процесс химиотерапии, хотя все это серьезно усложняло ей жизнь, но скорее в том, что из-за слабости Наоми пришлось отказаться от повседневной деятельности, которая имела большое значение для ее чувства идентичности и гордости. Она больше не могла работать по дому (теперь бóльшую часть обязанностей выполнял муж), и ей пришлось отказаться от своих двух работ с частичной занятостью, одной из которых было волонтерство: Наоми читала для слепых.
Вы можете сказать: «Но проблемы Наоми реальны. Ее страдание вызвано не искажениями, а реальной ситуацией».
Но была ли ее депрессия столь неизбежной? Я спросил Наоми, почему ее так расстраивает отсутствие активности. Я объяснил ей понятие «автоматические мысли», и она записала несколько негативных суждений: 1) «Я не вношу свой вклад в общество»; 2) «Я ничего не достигаю в своей области»; 3) «Я не могу участвовать в активных развлечениях»; 4) «Я обуза для мужа». Эти мысли были связаны с такими эмоциями, как гнев, грусть, разочарование и чувство вины.
Когда я увидел, что она записала, мое сердце екнуло от радости! Эти мысли ничем не отличались от мыслей физически здоровых пациентов в депрессии, которых я принимаю каждый день. Депрессия Наоми была вызвана не злокачественной опухолью, а злокачественным отношением, которое побуждало ее измерять чувство собственной ценности своими достижениями! Из-за того, что она всегда ставила знак равенства между личной ценностью и достижениями, рак означал для нее «Твое время ушло! Готовься отправляться на свалку!». Эти мысли дали мне возможность вмешаться.
Я предложил ей составить график ее личной «ценности» с момента рождения до смерти (см. рис. 9.1). Она увидела, что ее личная ценность оставалась постоянной, сохраняя величину 85 % по воображаемой шкале от 0 до 100 %. Я также попросил ее оценить свою продуктивность за тот же период по аналогичной шкале. Она нарисовала кривую, согласно которой ее продуктивность была низкой в младенчестве, достигла максимального плато в зрелом возрасте и затем снова снизилась к настоящему моменту (см. рис. 9.1). Пока все шло хорошо. Затем ее осенило. Во-первых, в то время, когда из-за болезни ее продуктивность снизилась, она все равно