Её чужая дочь. Рина Фиори
фразу произношу гневным шёпотом, стоя на носочках и находясь лишь в нескольких сантиметрах от лица Руслана.
Я не знаю, как это работает, но всего за несколько минут этот кабинет стал невероятно тесным для нас двоих. Ощущение, будто в наши тела вшиты магниты, которые так и стремятся притянуться друг к другу, но мы сопротивляемся изо всех сил.
Руслан перехватывает мою руку, в которой я крепко держу договор, но отобрать документ не торопится. В глазах мужчины мелькает… растерянность?
– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – громко сглатывает и ещё крепче сжимает пальцы на моём запястье. – Но если я ещё хоть раз…
– Хватит! – перебиваю босса, не дослушав. Пусть даже не думает, что я буду молчать и послушно кивать на каждое слово этого тиранища. – Хватит. Мне. Угрожать.
На последней фразе подражаю интонации Селиванова, делаю шаг назад и выдёргиваю свою руку из его стальной хватки.
Думает, я растекусь перед ним лужицей, как четыре года назад?
Ну, и скотина же ты, Селиванов!
– Я не угрожаю, – хрипит, как поломанная игрушка с посаженной батарейкой. – Я лишь предупреждаю тебя, Ева.
Специально выделяет голосом это имя, от которого я отказалась в тот же день, как покинула родной посёлок. Не хотела, чтобы хоть что-то напоминало мне о прошлом.
Впрочем, кроме этого имени Руслан не знал обо мне ничего.
– Ты сделала свой выбор, поэтому лучше просто уйди, – добивает.
Жестокостью, цинизмом своим добивает то, что осталось от меня после потери ребёнка. Мерзавец, даже не пытается извиниться, не спрашивает, что стало с нашей дочерью. Негодяй, как же хочется высказать ему всё в лицо, но я держусь. Оскорбления вряд ли смогут пробить эту ледяную броню, которой окружил себя Селиванов.
Но я знаю, как сделать так, чтобы хоть немного достучаться до Руслана. И готова использовать самые низкие методы, поэтому говорю:
– Выбор сделал ты. За нас двоих, – мой голос гаснет, но я собираю остатки сил, чтобы завершить начатое. – И даже времени не терял зря, ребёнка завёл, – горько усмехаюсь.
Понимаю, что нехорошо поступаю, втягивая в наши разборки малышку. Пусть не напрямую, лишь в разговоре упомянув Мию, я всё равно чувствую себя отвратительно. Но разрушительная машина запущена, и меня уже ничто не сможет остановить.
– Жена, наверное, тоже имеется? – совершаю контрольный выстрел и попадаю в цель.
Лицо Руслана искажается странной гримасой, и я понимаю, что не в силах прочесть его эмоции. Их слишком много: обида, недоумение, злость, ненависть…
Его взгляд начинает метаться по кабинету, подобно раненому, попавшему в капкан дикому зверю. Хочет вырваться, найти выход, но тщетно. Он в западне, которую умело расставил охотник.
И этот охотник ещё не знает, что окажется в одной ловушке вместе со своей жертвой через три, две, одну…
– Мать Мии умерла, – бросает безэмоционально.
Не смотрит больше мне в глаза, отворачивается, идёт к своему столу и устало