Путь домой через бездну. Виктория Болле
сам стану женщиной. Грустно осознавать, насколько я был необразован и верил в такие глупости.
– У тебя нет другого выбора, – засмеялся врач. – Всё будет хорошо.
Мне сделали переливание, и фурункулы начали постепенно заживать. Через два дня в санчасти врач отправил меня обратно в барак. Я ещё не был полностью здоров, температура оставалась высокой, и я чувствовал себя ужасно. На следующее утро я снова пришёл к нему. Он измерил температуру и был потрясён её высотой. Температура колебалась между тридцать девятью и сорока градусами.
Самопровозглашённый врач нахмурился. Он был в замешательстве и не знал, что со мной.
Каждый день я приходил к нему, так как не чувствовал ни малейшего улучшения. Врач измерял температуру, записывал её в мою карту и отправлял меня обратно. Он не мог поставить правильный диагноз и назначить надлежащее лечение. Он освобождал меня от работы на один, два, три дня, но это не помогало.
Когда я выходил на свежий воздух и делал несколько кругов вокруг барака, казалось, что головная боль немного утихала. Затем снова появлялось чувство голода. Я крадучись пробирался на кухню, умоляя дать мне какую-нибудь работу – чистить картошку, мыть посуду, – в надежде, что повар подкинет мне миску супа. Вернувшись в барак, я снова испытывал мучительные головные боли, и температура поднималась.
Скоро начальство заметило моё поведение. На работу я не являлся, но имел силы бродить вокруг в поисках еды. Меня задержали и привели к врачу.
– В каких вы отношениях? – спросил командир у нас обоих.
– Никаких, – ответил еврейский врач. – Я знаю его только как пациента. Понятия не имею, откуда он и кто он.
– А ты? – обратился командир ко мне, глядя злобно. – Ты его знаешь?
Я покачал головой. – Нет, я его не знаю.
– Почему ты так часто освобождаешь его от работы?
– Потому что он серьёзно болен, – ответил врач. – У него жар не проходит.
– Сними рубашку, – приказал командир.
Я послушно снял рубашку.
– Измерь ему температуру двумя термометрами, – приказал он врачу. Тот взял приборы и поместил их мне под обе подмышки.
Через три минуты он вынул термометры. Оба показывали тридцать девять градусов.
– Высунь язык, – последовал новый приказ. Я открыл рот, и мне тут же засунули термометр под язык. За этим последовали ещё как минимум восемь измерений в различных частях тела. Каждый раз термометр показывал одно и то же.
Они натирали меня перцем и чесноком, заставляли пить какую-то невыносимо отвратительную жидкость, но ничего не менялось – я оставался болен, а температура продолжала держаться высокой.
– Что теперь? – спросил я в отчаянии.
Командир, переступая с ноги на ногу и засовывая руки в карманы брюк, вздохнул и сказал:
– Ты поедешь в Азанку. Там есть лучше оборудованный медицинский пункт. Завтра троих мужчин отвезут туда в санитарном вагоне для операции. Ты поедешь с ними. Обязательно привези справку, я лично её проверю.
На следующий день меня посадили