Большие уши, пушистый зад. Вань Пень
с котом лучшие друзья.
Кошки и коты не предают, хотя бы потому, что не способны поклясться тебе в верности. Вот это правда.
Вот том-то и дело, – подумал я, закрывая дверь за Мариной, – что парни обычно котов заводят. В доме воцаряется что-то вроде мужского братства. А у меня вот будет жить кошка… как-то это… неправильно, что ли?
Хотя, что тут неправильного? Какая, в сущности, разница? Котэ в доме нужно не для того, чтобы ему под хвост заглядывали. Лапы есть? Уши и хвост есть? Мяукает? Все – значит, котэ.
Я действительно не имею привычки смотреть дарёному коню в зубы, а коту – под хвост. И вообще, если бы мне не сказали, что трехцветками бывают только девочки, я, пожалуй, так бы и думал, что пищащее существо у меня в руках – кот, назвал бы котёнка Барсиком и на этом бы успокоился.
Когда за Мариной захлопнулась дверь, я прошёл в комнату, встал на колени и аккуратно вытряхнул содержимое детской сумочки. Оно (моё первое в жизни котэ) выкатилось колобочком и на тонких некрепких ногах, продолжая пищать, пошло исследовать новый мир в виде моей квартиры.
Какая же она (кошка, не квартира) маленькая! И КАКАЯ ГРЯЗНАЯ!
И как от неё воняло, уж если по-честному. Где она только не побывала дома у Марины. Наверное, все грязные углы пересчитала, все пыльные места проверила. Эх…
Голова, по сравнению с туловищем, такая большая… Как только такая тонкая шеёшка ее выдерживает?
Хм, действительно трехцветка… Черный, рыжий, белый – все три цвета вразнобой, без какой-то особой системы были разбросаны по телу, как заплатки. Да, она словно состояла из заплаток, как печворк-одеяло. Где-то в полоску, где-то в крапинку. На хвосте, торчащим маленькой пикой, различались полоски: рыжий, белый, черный, серый и снова рыжий.
Эта расцветка уже тогда вселяла в меня какую-то гордость. Черно-белые да рыжие коты у всех есть. А вот такой необычной кошки нет ни у кого.
«И-и!» – она заползла под кровать.
«И-и!» – она уже у кресла.
«И-и!» – под столом, обнюхивает мои старые, нестираные носки.
«И-и!»
И… тут я вспомнил, что мне надо на работу. Я с удовольствием провозился бы с ней целый день (что уж там, все лучше, чем идти утром на работу), но мне нужно было собираться.
Я представил себе, как это несчастное, одинокое существо, бегает по квартире и пищит, зовет мамку, от которой ее оторвали в месяц и шесть дней, и моё сердце болезненно сжалось.
Ну, не до такой степени все драматично было, конечно. Просто мне снова стало жалко очередную кошатину. Делать было нечего. Я быстро оделся, подхватил с собой кошку и пошёл на работу. Да, прямо с ней.
В маршрутке все пялились. Ещё бы.
Я тоже всегда пялился, если случалось видеть в маршрутке человека с котёнком. Они, эти самые котята, так раздражительно пищат, вырываются, паникуют, словно их везут на казнь.
«Ну, ну, спокойно, скоро доедем, – коротко сказал я сам себе, мысленно обращаясь к кошке. – Если бы