Я – твоя женщина!. Юлия Руденко
несколько отодвинулся. А когда «Летний дождь» прозвучал последним аккордом, ринулся на улицу.
– Ты куда, Саша? – ласково произнесла Любовь.
– Пойду воздухом подышу. Душно здесь чего-то.
– Я с тобой. Можно?
– Ну, пойдем.
Конец сего внезапно возникшего влечения двух тел был на мази. Антонова, предвкушая предстоящее, притворилась пьяной. Схватила Гарова под руку. Но почувствовала, как ее другую руку взял… Кто?.. Смирнов!
Смирнов не вытерпел. Вышел следом, в темноту, оставив свою разговорчивую Светлану болтать с женой Никишова.
– И куда мы собрались? Голубки?
Антонова не растерялась:
– Я что – не имею права гулять с кем хочу? Иди-ка ты, товарищ майор, к своей Светочке…
Смирнов шепнул Гарову:
– Слышь, оставь нас, а? Мы тут немного пообщчаемся.
Гаров возвращаться не стал. Пошел спать. Но так и не смог уснуть. Вышел снова на улицу. Звезды мерцали. Откуда-то из сарая доносился шепот голосов Смирнова и Антоновой. Потом стихли. Майор вскоре вышел, затягивая ремень. На прощанье бросил в темный проем, оставшийся позади: «Смотри у меня! Увижу с кем – накажу!». Не замечая Гарова, Смирнов, проходя мимо, сам себе под нос буркнул: «Хм! Гарова она захотела! Щас!».
Тишина накрыла все вокруг. И только ракетницы, летящие стрелой в ночное небо, изредка ее нарушали. К сидящему на ступеньках вагончика Александру Гарову подошел Джохар. Уткнулся мокрым носом ему в грудь. Человек крепко обнял собаку, как будто зверь мог понять его тоску…
Глава 13
Даша Свириденко вышла на балкон. Где-то вдалеке темноту рассекал салют. Ночной мрак непонятным образом соотносился в Дашиных мыслях с тем, что происходило за ее спиной – в квартире, подаренной молодой паре свекром со свекровью. Новоселье, приуроченное к седьмому ноября, было в разгаре. Тост за тостом, анекдоты, смех, водка, разбитая посуда…
– Где хозяйка? Вы не слышали, как она поет? Она у нас – певица! – хвалился свекор перед гостями.
– Да? – ответил чей-то пьяный мужской голос. – А что она поет?.. Пусть про соловья споет.
– Какого тебе соловья? – ответила резвая, не смотря на полноту, тетка с красным от выпивки лицом. – «Виновата ли я» ваша «хозяйка» может? А?
И тут же не дожидаясь ответа, заголосила. Пьяная компания подхватила «…что люблю…». Даша присела на корточки, закрыла уши ладонями, и слова сами собой стали складываться в рифмованный узор:
«…Среди шумной бесстыжей борьбы
За конфетки игрушечной власти
Сын растет. И уже у судьбы
Я прошу не себе – ЕМУ счастья…»
– Дашк! Ты че тут делаешь? Дашк! – выскочил на балкон разгоряченный супруг.
– Я? Я стихи пишу, – улыбаясь, ответила девушка.
– Что? Пойдем. Замерзнешь ведь. Чего ты ушла?
– Подожди! Давай чуть-чуть постоим. Смотри – вон Млечный Путь. Интересно, есть там кто-нибудь живой? Такой, как человек?
– Посюсюкаться