И не будет больше слёз. Александра Никогосян
протянул девочке большой персик. -Это специально для тебя! Ну а теперь беги! С Богом, Серафима!
"Надо же, какое старинное имя, – подумал Натанэль. – Сейчас так детей не называют… А впрочем, она действительно – Серафима, огненная, пламенная… Другое имя ей и не подошло бы".
Натанэль улыбался, хотя предчувствия у него были нехорошие – очевидно, ночь предстоит тяжелая.
Максим
Он не ошибся. Едва Серафима убежала, перед глазами Натанэля вновь закружились звезды… Время… Мгновение разноцветной мути, и вот он уже чувствует свежий запах листвы, слышит плеск волн… Неужели опять набережная?!
Только по временной линейке – минус тридцать один год от «дня икс».
Натанэль зажмурился, тряхнул головой, раскрыл глаза и тотчас увидел багровую точку. Точка была очень далеко, на другом конце города. Она пульсировала и разгоралась все ярче и ярче и Натанэль понял – добежать он не успевает.
Быстро оглянулся по сторонам, краем глаза отметил, что детская площадка, на которой резвилась Серафима, еще не построена. Выяснил, что на него никто не смотрит, и быстро скинул с себя человеческий облик. Теперь простому человеку ни за что его не увидеть, зато он открыт для всех остальных.
Натанэль еще раз взглянул на багровое пламя и уже через какие-то доли секунды был на месте.
Такого поворота Натанэль, конечно, не ожидал. Он оказался на крыше двенадцатиэтажного дома, а метрах в десяти от него, возле небольшого заборчика, на самом краю крыши стоял паренек. Намерения паренька сомнений не оставляли. Шаг – и он полетит в пропасть. В прямом и переносном смысле этого слова.
Натанэль торопливо вернулся к человеческому образу и негромко крикнул:
– Эй, пацан! Ты тут девушку не видел? Красивая такая, в белом платье!
Ничего более нелепого Натанэль просто не успел придумать, но и этот вопрос был хорош. Паренек от неожиданности сделал шаг назад и обернулся.
– Девушку? Здесь?! – он смотрел на Натанэля как на сумасшедшего, и это было очень хорошо. Значит, Натанэлю удалось его немного отвлечь и перевести невеселые мысли паренька в другое русло.
– Ну а что ты думаешь, тебе одному нравится любоваться звездами ночью на крыше?
– Ничем я не любуюсь… – буркнул парень и понял, что с каждым произнесенным словом его решимость прыгнуть вниз и покончить со всем раз и навсегда улетучивается, уступая место холодному, липкому страху.
– Не любуешься? – очень натурально удивился Натанэль. – А что делаешь?
– Да вам-то какое дело! – с досадой воскликнул паренек. – И девушек тут никаких не было! Никогда!
Он вдруг разом как-то обмяк, сел на черное грязное покрытие крыши, обхватил руками коленки и заплакал, как ребенок, уткнувшись носом в коленки. Было ему лет шестнадцать, не больше.
Натанэль присел рядом, обхватил мальчишку за плечи, встряхнул:
– Эй-эй, ну ты чего? Как тебя зовут?
– Тебе какая разница? Максим… – вытирая ладонями мокрое лицо, ответил мальчишка.
– Ну и чего это тебе в голову взбрело, Максим?
– А