Пропавшая в сети. Анна Иванова
стало не по себе. На кухне прислушалась. Казалось, что кто-то трется о стену с другой стороны. Привычный звук. Раньше она бы и внимания не обратила, а теперь попятилась к двери. Пока нащупывала ручку, звук затих.
Лиза вернулась к кухонному гарнитуру и достала из верхней полки два стакана. Именно так всегда делала Полина. Но сейчас-то ее нет, значит, второй стакан ни к чему. Однако Лиза все-таки оставила его на столе. В свой закинула несколько долек шоколада, налила немного молока и отправила стакан в микроволновку. Сквозь гудение печки слух выискивал посторонние шумы. Ничего.
Минуту спустя Лиза достала стакан. Что-то было не так. Она точно помнила, Полина всегда ставила на минуту. Один писк таймера. Тем не менее вместо горячего шоколада получилось молоко с прилипшей ко дну шоколадкой. Может, стоило разломать ее на более мелкие кусочки? Неважно. Лиза разбила в стакан яйцо, высыпала столовую ложку муки и принялась размешивать. Уже по виду теста стало понятно, что ничего не выходит. На всякий случай она все-таки решила его запечь. Сколько же там было писков? Много. Но готовилось быстро. Решила начать с пяти минут.
Секунд через сорок комнату заполнил знакомый запах. Лиза распахнула дверцу. То, что она достала из микроволновки, напоминало Полинин шоколадный фондан. Вот он, у нее в руках, как и каждую неделю. То самое лакомство, после которого вечно следящая за калориями подруга тщательно выскребала стакан и облизывала ложечку. Фондан здесь, а Полины нет. К горлу подкатил ком.
Она поставила стакан с фонданом рядом с пустым и пошла в комнату. Ту, где стояло пианино и телевизор. Родители называли ее залом, но на самом деле это была Полинина спальня. Здесь могла бы жить и Лиза, просто Полина любила заниматься по ночам. Благо, на гибриде можно было играть и в наушниках. Соседи поначалу жаловались на стук клавиш и просили печатать потише, но со временем привыкли. Знали бы они, что за гигантская пишущая машинка издает эти звуки. Полина окрестила это чудо техники музыкальной шкатулкой. Если поднять крышку, струны звучат громче, но никаких струн внутри нет.
Телевизор Лиза не смотрела. Только за компанию с Полиной, пару раз в неделю. Сейчас впервые включила его сама. Как раз вовремя. На экране появилась знакомая заставка, заиграла примитивная мелодия, которая должна была навевать мистические мысли. Те, кто так считал, вряд ли слушали «Пляску смерти» Листа или «Агонию» Шнитке.
«Двадцать седьмое февраля две тысячи двадцатого года, Новопетровск, – произнес мужской голос за кадром, а на экране появилась стела с названием города. – Из закрытой квартиры на четвертом этаже исчезла девятнадцатилетняя Полина Семенова».
Сначала снизу вверх показали многоэтажку, а следом – крупным планом лицо Полины с выпускной фотографии. Лизе почудилось, будто комната переворачивается. Она вжалась в спинку дивана. Может, права была мама, когда уговаривала ее съехать с квартиры? Мало того, что отсюда исчезла Полина, так теперь еще и камеры следят за домом.
Нет, конечно, никто не следит. Снимали заранее, на кадрах же светло. И сосед-алкоголик, что шуршит за стеной