Маска. Стратегии идентичности. Оксана Штайн (Братина)
rel="nofollow" href="#n19" type="note">19 в трудовых, ритуальных и художественных действах. Преображение в трудовых целях было связано с охотой и основывалось на идентификации с определенным животным, не предполагая воссоздания целостного образа. Ритуальное преображение стремилось к созданию «живого духа», например тотема в земледельческих обрядах. Маскировка в художественных целях стала развитием и преобразованием ритуальной маскировки. В дальнейшем дионисийские шествия, буффонады средневековья, а тем более маски возрожденческой commedia dell’arte уничтожат мистическое отношение зрителя и актера к маске. В архаике предметная маска не теряет своей магийной силы, поскольку связана с захватом и установлением территории своего сообщества, своей земли, своего тела.
Захват начинается с видения. Взгляд, обладающий силой захвата, Г. Зиммель называет20 живым взаимодействием, в которое вовлекаются люди. Увиденное переходит в ведение и ведание (от «вижу» к «ведаю»)21. В этимологическом словаре М. Фасмера «понять» сродни «взять»22. В. Бибихин говорит о скачке от собственно увиденного к «увидению собственности». Взгляд и увидение переходят в ведение-знание и ведание-обладание. «Захват, – утверждает В. Бибихин23 – исторически связан с хитростью и хищением». Если вслушаться в сами слова, то обнаруживается сходство «хищения» и «восхищения». Захват связан с хитростью, уловкой (например, захват взглядом происходит украдкой).
Взгляд украдкой в оскале архаической маски
Во взгляде один человек вбирает в себя Другого, одновременно приоткрывая самого себя. Невозможно глазами взять без того, чтобы не отдать. Глаза, пытаясь повергнуть Другого, одновременно обнажают Другому себя. Отсюда становится ясно, почему стыд до сих пор заставляет людей смотреть вниз, избегая взгляда Другого24. Не только потому, что человек находит возможность избежать эмоционального напора взгляда Другого в этот неловкий и трудный момент, но и потому, что опускание и избежание взгляда лишает Другого возможности разоблачения. Тот, кто не смотрит на Другого, лишает его возможности захватить, увидеть, воспринять себя. Отсюда, маска или опущенный взгляд не позволяют поймать схватить, или уловить скрываемые чувства.
Архаическая маска непосредственно связана со взглядом, точнее с его отсутствием. Человек в маске не смотрит, а подсматривает. Там, где должны быть глаза, в масках присутствуют вогнутые или выпуклые пустые глазницы («черные дыры субъективности» по Делёзу и Гваттари25). В Библейском повествовании Моисею перед лицом Бога пришлось опустить на свое лицо покрывало. Возможно, желание взглянуть на Бога и трепет перед сакральными силами заставляет многих верующих покрывать в знак смирения головы или даже лица (христианская и мусульманская традиции покрытия головы женщины платком, еще более ярким примером будет женщина в парандже). Х. Л. Борхес26 в своих рассказах разворачивает
Зиммель Г. Из «Экскурса о социологии чувств» // Новое литературное обозрение. 2000. № 43. С. 7.
Бибихин В. Слово и событие. М.: УРСС, 2001. С. 94.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М.: Прогресс, 1987. С. 189.
Бибихин В. В. Свое, собственное // Эксперт. 2003. № 22.
Зиммель Г. Из «Экскурса о социологии чувств» // Новое литературное обозрение, 2000. № 43. С. 9.
Цит. по: Подорога В. Белая стена – черная дыра. Понятие лицевости (visageite) у Ж. Делза и Ф. Гваттари // www. Klinamen.com
Борхес Х.-Л. Избранные произведения 1942 – 1969. СПб.: Амфора, 2007.