Капризы Ангела, или Приказ 1138. Мирослава Дорофеева
дня, дядя врач испугался, что труп без документов, а разрешение на захоронение надо брать в милиции. Вот и позвонил в службу, когда мой наряд только заступил на дежурство. Андрюха, мой напарник, приехал для оформления изнасилованной девы, привезённой в реанимацию неизвестной машиной. Я охренел, когда Андрей сдал бумаги и заявил: «Видишь, мы с тобой её не имели, а какой-то ублюдок порвал». Я попросил Алису, когда ты придёшь в сознание, что бы сообщила мне. Мы с Алисой давние знакомые, она знает, что я люблю навещать в больнице дам. Тут и сказочке конец. Алиса утром позвонила, что тебя перевели из реанимации.
– И что теперь? Протокол, допрос, опознание, следственный эксперимент?
– Да, с чувством юмора у тебя порядок. Нет, как ты решишь, заявление писать об изнасиловании будешь? Кстати, по номеру машины мы уже установили, что этот твой Вадим совсем не Вадим, а Егор родом из Москвы, а работает милиционером в Наро-Фоминске. Продолжить про Егорку сказку, тебе интересно?
– Нет, не интересно, он компенсацию оставил в 100 евро, правда Юля мне сказала, что на лечение отдали 1000 долларов.
– О, щедрым оказался твой Егор, а что ты в ящик чуть не сыграла, он не учёл. Компенсацию надо было оставлять и на похороны.
– Да, видимо, совсем не ожидал, что я как девочка.
– Врач по секрету мне сказал, что заштопал тебя ювелирно, и ты теперь сказка для мужчин.
– Мне тоже сказал по секрету – я вторая леди на планете с мышиным глазком, правда, не уточнил, кто первая.
– Хорошо смеяться над собой умеют только русские, – заметил Дима.
– Наверное, так проще на земле прожить.
– Ну и…
– Что и… Заявление писать не буду, все мы ходим под Богом.
– Ну да, ну да… Благородство не порок, а состояние души.
– Ни ёрничай, Дима. Я думаю, у этого Егорки больше проблем с его членом, чем у меня…
– Да, правильно думаешь, ты не первая, видимо, кого этот мент порвал, и не последняя, и Кодекс профессиональной этики у него висит в туалете, и он об мундир ноги вытирает…
– Дим, остановись, когда мы с тобой познакомились? Помнишь? Твой Кодекс чести тоже был не настольной книгой в твоём рабочем кабинете…
– Ну, как мне тебя жалко…
– С твоим красивым лицом жалеть женщин глупо. Я почему-то жалость воспринимаю как подачку или унижение. – Марина загрустила.
– Я не всю честь утопил в водке…
– Понимаю…
– Значит, не будешь писать заявление?
– Значит, не буду…
– Ладно, я могу для тебя что-нибудь сделать?
– Да, можешь договориться в больнице, чтобы я полежала здесь ещё месяц или пару недель?
– А в чём проблема?
– Не хочу возвращаться в притон, с живой звездой, а 1000 надо отработать.
– Ого, а что, больше некуда?
– Нет, бабушка в деревне два месяца назад умерла. Завещание не оставила.
– Круто…
– И я о том же, крутом…
– Хорошо, вопрос