Ничейная земля. Илья Бушмин
очередное послание.
– Егор, ты же парень. Мужчина. Ты должен уметь за себя постоять.
– Ага…
– Егор, – повторил Поляков, привлекая его внимание. Сын рассеянно поднял глаза. – Помнишь, когда мы впервые пришли на секцию? Здесь еще? Тебе тогда очень понравилось, что сказал тренер. Изучение боевого искусства нужно не для того, чтобы драться. А чтобы избежать поражения в возможном бою, если когда-нибудь этот момент настанет. Этого может никогда не случится. Но если вдруг карта так ляжет – ты будешь готов. Это может спасти жизнь.
– Ну да, наверное…
Егор опять не слушал, лихорадочно набирая ответ кому-то на клавиатуре смартфона.
Поляков был почти в отчаянии, и ему хотелось курить. Он смотрел на монитор ноутбука, качество которого оставляло желать лучшего – ноутбук был стареньким, потрепанным, видавшим виды – и видел 11-летнего подростка, так похожего на него внешне. Поляков многое отдал бы, чтобы узнать, что в голове у этого парня. Но в тот мир Егор его не пускал. Сын не видел в этом смысла.
Поляков вздохнул, сдаваясь.
– Ладно. А в школе как дела?
– Каникулы же.
– Ну да, – согласился Поляков. Учитывая постоянные дождь и слякоть за окном, он забывал, что сейчас лето. – Я имею в виду, как закончил школу? Ты ничего не рассказываешь о ней.
– Я че рассказывать-то, – Егор пожал плечами и посмотрел на отца, оторвавшись, наконец, от мобильника. – Школа как школа. Оценки норм вроде.
Поляков учился. Чтобы попасть в школу, ему нужно было преодолеть несколько километров сугробов, доходящих до пояса, потому что в Яме никогда и никто не убирал снег с дорог, или непролазной грязи – в зависимости от времени года. Нужно было идти по совершенно темным улицам, так как в Яме никогда не было уличного освещения, пробраться через железнодорожный переезд, оказавшись в относительной цивилизации, и уже затем через несколько кварталов Поляков мог различить впереди очертания трехэтажной альма-матер.
Егор жил в двух домах от школы. В городе, где температура практически никогда не опускалась ниже минус 15.
– Как оценки? – не сдавался Поляков. – За год трояков много получил?
Егор не ответил, увлекшись перепиской. Чертовы мобильники.
– Слушай, тут это, – пробормотал сын. – Я на улицу обещал выйти, мне там надо передать кое-что.
– На улицу? – нахмурился Поляков. – Ночь уже.
Егор уныло посмотрел ему в глаза. Взгляд сына выражал что-то вроде «А тебе-то какое дело?».
– Ну тогда в подъезд, а не на улицу, – буркнул он. – Короче, мне идти надо. Так что, в общем, пока, что ли. Давай.
– Люблю тебя, – успел вставить Поляков. – Не пропадай, хорошо?
Егор потянулся к мышке, и картинка исчезла. Поляков понятия не имел, услышал ли сын его слова. А если и услышал, понял ли их так, как хотелось Полякову.
Выругавшись, Поляков захлопнул крышку ноутбука. Рука сама потянулась к сигаретам. Он закурил,