Пентюх. Алексей Александрович Стопичев
него ещё луком воняло! – встряла батутоподобная.
– Восемь их было, – сказал я, и все четверо опять повернулись ко мне.
– А вы откуда знаете? – становой пристав снова вытер лоб скомканной фуражкой.
– Так я когда вышел к карете – они меня окружили, – я развёл руками.
– И? – подался вперёд староста, – Почему отпустили?
– Да не отпускали, – признался я, – Просто умерли, и я уехал на карете…
Глава 6. Герой поневоле
Когда становой пристав Михаил Григорьевич стал выяснять, как умерли разбойники, я посмотрел на Тварь и решил не выдавать животинку. А то, кто знает, что с ней сделают жители Лопани. Или она с ними. Потому ответил:
– Сам не понял, как так получилось.
Староста глубокомысленно хмыкнул, а становой пристав не стал больше ни о чём спрашивать. Встал со скамейки, напялил на голову мятую фуражку и произнёс:
– Господин Пентюх, полицейское управление Бирюльского уезда к вам вопросов больше не имеет, так как ваша невиновность безусловна и подтверждается показаниями, кхм, – он покосился на девиц: – Сударынь. Мы найдём нового кучера, но карета отправится в Разумное только завтра. Рекомендую вам гостиницу Лопаньская! Там очень хорошая кухня и чистые комнаты.
– А что, есть ещё какие-то гостиницы? – спросил я негромко.
– Нет, – удивился моему вопросу Трут, – У нас только одна гостиница.
– А, – догадался я, – Из единственной гостиницы вы одну рекомендуете?
Пристав засопел, но ничего не ответил на это, лишь махнул рукой и произнёс:
– Пойдёмте со мной в отделение, я вам выдам кобуру, что ли. Негоже револьвер в сумке таскать!
Я покорно побрёлся за Трутом в контору и там он мне выдал кобуру под револьвер. благо, служебные наганы были все однотипными. Становой пристав был настолько любезен, что даже показал, как крепить эту штуку на пояс и как засовывать в неё пистолет. В итоге из отделения я вышел с кобурой на поясе, будто стрелок или охотник. Правда, чувствовал себя с оружием я очень неуютно. Но, куда деваться? Ежели уж положено по формуляру…
В гостиницу я заселился уже после обеда. Погулял по селу около часа, рассматривая достопримечательности в виде бревенчатых изб, рубленных колодцев и высоченных заборов. Тварь всё так же крутилась рядом со мной. Когда мы зашли в гостиный двор, на нас тут же стала неистово лаять огромная овчарка. Тварь посмотрела на неё, на меня и плотоядно облизнулась. Я тут же заговорил:
– Не смей, скотина эдакая! Я тебе ещё пирожков куплю! И вообще – иди вон туда, под сарай, и будь там! В номера с животными нельзя!
Тварь, будто понимала, тут же пошла и легла, куда я указал. А я зашёл в обеденный зал, который мало чем отличался от пивнух в Бирюле. Грязные деревянные столы, сколоченные местными мастерами. Скамейки, да барная стойка. Предполагая, что вряд ли тут есть официанты, я сам подошёл к стойке и заказал у бармена, а по совместительству хозяина гостиницы, ужин. А потом скромно сел за столик, рассматривая посетителей. Их было совсем немного: трое явно местных мужиков, двое