Планета свиней. Часть 2. Максим Волжский
Я, между прочим, не только картёжный гуру, я и побороться могу. Смекаешь, красотка, о чём я?
Шмаль откинулся на спинку и закурил. Дым над столом кружил облачными кольцами, напоминающими сердечки. Чёрный прикрывал пальцем одну ноздрю и выпускал тонкие струйки, пронзая сразу три воздушных сердца, словно он не авторитет в звериной шкуре, а пушистенький Купидончик.
Абрамяу семенил впереди. За ним в щёгольских туфлях, в длинном пальто с поднятым воротником и в шляпе – шёл Гомвуль. Сразу за волком в безразмерной куртке с чужого плеча безвольно брёл Барс. Последним появился модный пенсионер Шульц. На нём бейсболка, узкие джинсы и ярко-серебряная куртка; на лапах войлочные ботинки, весьма популярные в Якутске под названием «прощайки».
– Да ты ж, братка мой! – обрадовался Шмаль, побежав обниматься с рыжим.
Чёрный мурлыкал, тёрся носом о щёки друга. Его глаза слезились, как у захворавшего Рамзеса. Шмаль светился от счастья, переступая лапами, непроизвольно выпуская когти. Шмаль радовался, пока не заметил гниющую рану на правой скуле.
– Абраша, зелёнку!.. бегом сюда! – зашипел чёрный кот.
– Ебать тебя котом! – ужаснулся Абрамяу и тут же рванул за аптечкой. – Я сейчас, я сейчас! – причитал хозяин кабака.
Схватив пузырёк и ватные палочки, Абрамяу на ходу откупорил крышечку и собственнолапно стал обрабатывать рваную болячку.
Рыжий опустил взгляд: что воля, что не воля…
Шмаль перестал мурлыкать. Теперь он разглядывал Гомвуля, который с человеческим достоинством снял строгое пальто и, сложив его в поясе, аккуратно повесил на спинку стула. Из бокового кармана пальто выглядывала книжка небольшого размера. Гангстерскую шляпу из лап Гомвуль не выпускал. Выглядел он круто.
Оксана Марихуана хлопала ресничками, впервые видя элегантного хищника. Обычный волк – это антропоморф безвкусный, вульгарный, редко заботящийся о своём внешнем виде. Одежда для волков – дело десятое, если не последнее. Главное для волка – это стая; главное, следовать кодексу братства. Волк – это охотник, а на охоте все способы хороши, чтобы загнать жертву в засаду. Но этот волк был другим. От него пахло дорогим одеколоном; чем-то среднем между ароматом летних цветов, свежестью дождевой прохлады и тонко-нарезанной копчёной колбаской.
Гомвуль присел в кресло. За ним стоял Шульц, словно охрана вожака. Морда у старого была покрыта сединой, но клыки Шульц ещё не сточил.
Чёрный остался стоять возле рыжего друга. Абрамяу обрабатывал рану, молчаливого Барса. Герман и Жюль пристроили у кресла, где сидела их новая знакомая шоколадного цвета. Все чего-то ждали. Все ждали, что скажет молодой полный здоровья волк.
– Полагаю, я выполнил свои обязательства, – негромко произнёс Гомвуль. – Решение суда – лишь формальность… иллюзия наказания, которое никогда не случится. А это означает, что ваш рыжий друг останется жить. Расстрел, электрический стул и пытки – всё это в прошлом, господа. Я сдержал слово. Но!
Теперь все косились на Шмаля. Чёрный