Миля над землей. Лиз Томфорд
миниатюрные блондинки садятся за соседний столик, пытаясь поймать наши взгляды. Мэддисон этого не замечает, но мой взгляд скользит вверх-вниз по ним обеим. Они симпатичные, но их искусственный загар опасно близок к цвету кожи Умпа-Лумпы[6], и они излучают отчаянное желание привлечь к себе внимание. Я быстро отворачиваюсь к своему столу, не интересуясь ни одной, ни другой.
– Какие планы на наш отложенный Хэллоуин? Элла уже решила, кем мы будем?
На губах Мэддисона появляется довольная улыбка.
– Ага.
– И кем же?
Я не знаю, сравнится ли что-нибудь с прошлым годом, когда двухлетняя Элла Джо решила, что на Хэллоуин она будет Халком, и, прогуливаясь по нашему кварталу в Чикаго, наша компания взяла на себя роль остальных персонажей «Марвела». Для соседей вид моей маленькой племянницы, выкрашенной зеленой краской, вместе с ее родителями и тремя дядьями, разодетыми, как и она, в пух и прах, стал настоящим потрясением.
Я уверен, что для нас это так же весело, как и для Эллы: отрываться по полной. Это стало нашей традицией с тех пор, как она родилась, – наряжаться в групповые костюмы. Даже когда мы пропускаем Хэллоуин из-за выездных игр, как в этом году, мы обязательно в ноябре наверстываем упущенное.
– Она будет Белль из «Красавицы и Чудовища».
– О, черт возьми, да. Чур, я буду Чудовищем.
Мэддисон отрицательно качает головой.
– Что? Я должен быть чертовой чайной чашкой или что-то в этом роде?
– Элла сказала, что не хочет, чтобы кто-нибудь был Чудовищем. Судя по всему, тема этого года – диснеевские принцессы.
Я едва не давлюсь своим пивом, а Мэддисон глубоко и раскатисто смеется.
– Хорошо, – сдаюсь я, зная, что сделаю все для своего любимого ребенка трех с половиной лет от роду. – Тогда, чур, я выбираю Русалочку.
– Ты же знаешь мою дочь? – риторически спрашивает Мэддисон. – Она уже распределила все роли. И если ты думаешь, что моя рыжая жена позволит тебе быть Ариэль, ты ошибаешься.
Я не могу удержаться от смеха. И не только потому, что будет чертовски весело увидеть нас всех разодетыми, как кучка принцесс, разгуливающих на Хэллоуин по улицам Чикаго, а потому, что мы ведем этот разговор посреди переполненного бара в Нэшвилле, в окружении женщин, которые так жаждут нашего внимания. Однако мы говорим лишь об отважной дочери моей лучшей подруги, ради счастья которой мы все готовы на все.
– Ну и кто же я?
– Ты, мой друг, Эльза.
– Эльза?! Твою ж мать, «Холодное сердце».
– Маленькая мисс так сказала. – Мэддисон поднимает руки вверх. – Она устанавливает правила.
Я разочарованно качаю головой.
– Чертова Эльза? Малышка Эй-Джей убивает меня.
Нужно будет поговорить об этом с племянницей.
Я подношу к губам пиво, и мой взгляд сразу же притягивают кудри, подпрыгивающие у барной стойки. Я узнаю их где угодно. На самом деле на этой неделе я слишком часто думал об обладательнице этой дикой гривы.
Почему
Умпа-Лумпа – вымышленное племя пигмеев из произведения «Чарли и шоколадная фабрика».