Страна за горизонтом. Леонид Спивак
по дороге, мелькают городки. Какие пышные названия! Сиракузы, Помпеи, Батавия, Варшава, Каледония, Ватерлоо, Женева, Москва, чудная маленькая Москва, где в аптеке подают завтрак номер два: горячие блины, облитые кленовым соком; где к обеду полагаются сладкие соленые огурцы; где в кино показывают картину из жизни бандитов, – чисто американская Москва».
В одном пассаже «Одноэтажной Америки» объединены два серьезных упрека – вульгарные топонимические заимствования и невкусная еда. Вторая из проблем заключалась в следующем: путешественники для экономии времени перекусывали в придорожных закусочных или аптеках (drugstores).
Ильф и Петров раскрыли секрет странного симбиоза фармакологии с кулинарией: «Оттого что лекарства стали изготовляться на фабриках, больному легче не стало, – лекарства не подешевели. Но провизоры потеряли свой заработок. Его перехватили аптечные фабриканты. Для увеличения своих доходов околпаченные провизоры стали продавать мороженое, прохладительные воды, мелкую галантерею, игрушки, папиросы, кухонную посуду, – словом, пустились во все тяжкие. И теперешняя американская аптека представляет собой большой бар с высокой стойкой и вертящимися рояльными табуретками перед ней. За стойкой суетятся рыжие парни в сдвинутых набок белых пилотках или кокетливые, завитые на несколько лет вперед девицы, похожие на очередную, только что вошедшую в моду кинозвезду… Девушки сбивают сливки, пускают из никелированных кранов шумные струи сельтерской воды, жарят кур и со звоном кидают в стаканы кусочки льда».
Провинциальная аптека
В аптеке все-таки есть рецептурный отдел с дипломированным фармацевтом, хотя люди чаще заходят сюда, чтобы запастись кока-колой, кошачьим кормом, дровами для камина и даже книжной или журнальной продукцией… «Мы рассмотрели полку с книгами. Все это были романы: «Быть грешником – дело мужчины», «Пламя догоревшей любви», «Первая ночь», «Флирт женатых». – Нет, нет, сэры, – сказал мистер Адамс, – вы не должны сердиться. Вы находитесь в маленьком американском городке».
Когда-то юная Анна Ахматова завезла из Парижа в петербургскую богемную среду насмешливое прозвище «фармацевты», которым поэты и художники обозначали добропорядочных филистеров-буржуа, желавших приобщиться к таинствам нового искусства. Дочь петербургского провизора Алиса Розенбаум в те годы училась в одной гимназии с сестрой В. Набокова, а после эмиграции, сменив имя и литературный язык, стала одним из гуру интеллектуальной Америки.
Популярные сети аптеко-магазинов CVS или Walgreens продолжают удивлять широким выбором. Борис Пильняк писал: «В аптеках в Америке, как известно… можно лечиться, закусывая, и питаться, излечиваясь». Недорогие бумажные издания в мягких обложках (“pulp ёction”) в них также имеются. Более того, именно такая книга стала общедоступной в провинциальной Америке, где не было модных читательских клубов и сетевых книжных магазинов. В 1935 году общий тираж печатных произведений в Штатах достиг 150 миллионов,