ZигZаги Vойны 2024. Коллектив авторов
под силу было спуститься в подвал дома: крутые ступеньки, сырость внизу и сквозняки, а у неё ещё не прошли температура и надрывный кашель. Да и как сидеть там будешь, когда ей и лежать-то больно! В квартире отопление газовое, стоял индивидуальный котёл, а поскольку газа нет – лежать приходилось под двумя одеялами. Как назло, в доме ни одной свечи. Скрутила Мария из ваты фитилёк, налила в блюдце масла и подожгла. Бабушка когда-то делала такие каганцы, когда в посёлке гас свет. Хорошо горит, долго и не очень ярко. Яркость сейчас не нужна, лишь бы ходить по комнате можно было. Поел, поухаживал за матерью, покормил зверей – и под два одеяла, греться. Любопытные коты только вокруг каганца бродят, заглядывают на огонёк. Страшновато спать, хоть бы не полезли на огонь… На комнатном градуснике +2°, за окном –15°. Ещё вчерашняя грязь превратилась в комья чёрного льда, а огород соседский покрылся тонким снежным настом. Так тепло было ещё несколько дней назад, а тут на тебе: зима пришла! Мать просит хлеба, но хлеба нет. И в магазин не пойдёшь, потому что в первую же ночь наступления кто-то вскрыл массивную дверь и унёс всё, что ценное было. Потом солдаты выносили пятилитровые бутыли с водой, одеяла и покрывала (что под себя подстелить можно), в школе на голом полу не очень-то полежишь. Хозяев магазина в посёлке не было, они отдыхали в Крыму. Узнав, что магазин открыт, позвонили домой знакомым и разрешили людям брать все продукты, чтобы не пропали, морозильные камеры ведь не работали. Люди, словно обезумев, ринулись в магазин, тащили всё: еду, спиртное, одежду, бытовую химию, последней потащили сборную искусственную ёлку, стоявшую в кладовой. Зачем женщине понадобилась ёлка в марте месяце, оставалось загадкой.
Мария в магазин не пошла, стыдно было воровать. Да ещё у той, чья мать и сестра недавно погибли. Холод – ещё полбеды, от него можно как-то спастись, а вот без еды… В доме шаром покати: ни хлеба, ни консервов, мясо, правда, в морозилке расплылось и завонялось, пришлось порезать и котам отдать. Стояла в шкафу банка с огурцами, да ещё нашёлся в углу кухни мешок сухарей, покупала для собак на хлебокомбинате. Больше ничего. Сырую картошку и крупу грызть не будешь. Достала из беседки небольшой складной мангал, разжилась дровами, да только они оказались сырые, не горят, а дымят больше. Ещё купила у коллеги десяток яиц. И вот стоит она перед мангалом: яйца разбила в сковороду с ручкой, водит этой сковородой над огнём. Хочется ей мать горячим накормить, да только яйцо плохо жарится, а руки на морозе леденеют, оттирать приходится. И пока донесла сковороду в дом – из горячей глазунья превратилась в едва тёплую. Поела мама яичницу, но без хлеба – хлеба купить негде, согласилась на собачьи сухари. Достала дочка сухарик, замочила его в воде, дала матери, а та, беззубая, грызёт. Молча грызёт, не жалуется. А собаки с завистью, но также молча наблюдают.
Ближе к ночи Лидия Даниловна со слезами пожаловалась:
– Сала хочу. Хоть маленький кусочек.
Мария вздохнула. Тут хлеба не знаешь, где достать, а она сала захотела.