Хочу от вас ребенка. Ана Сакру
продолжил что-то печатать в своем ноутбуке, а я, как примерная ученица, положила папку на темный лакированный стол, на него же пристроила локти.
Стало обидно. Меня задело то, что мне хотелось продолжить любоваться его лицом в то время, как до моего Ушастому не было никакого дела.
Я покосилась на Зайцева. Его внешний вид был таким же, как его лицо – бесстрастным и ровным счетом не говорил ни о чем. С таким видом он мог и отчитывать за ошибки, и поздравлять с юбилеем.
Самодур!
Он сам не уставал от себя?
Интересно, вне стен больницы он себя также вел? Или это только нам от него доставалось?
Например, в семье. Какой Зайцев был в семье?
Адовна сказала, что он холостой, но, если на его безымянном пальце отсутствовало обручальное кольцо, это же не говорило о том, что он не женат или в его жизни не было любимого человека?
Мой взгляд зацепился за мужские пальцы, которыми Иван Романыч энергично клацал по клавиатуре. Длинные, ровные, ногти подстриженные. Виталик рассказывал, что он профи. В том смысле, что у него золотые руки, и он первоклассный хирург.
Уверена, так оно и было.
На пятиминутках нам всем страшно открыть рот. Помолчи – за умного сойдешь… Думаю, каждый в нашем отделении придерживался этого умозаключения. На пятиминутках рот Зайцева извергал совершенно фантастические вещи. Уверена, его пальцы во время операций творили нечто подобное.
Но все же природа всегда за баланс. Повышенный коэффициент его умственного развития явно компенсировался отвратительным характером.
Он попросил минуту, кажется, она уже прошла, однако, глаза Зайцева все еще были прикованы к экрану ноутбука, а лицо – предельно сосредоточенное. Возможно, он уже забыл о моем присутствии. Хотя, о чем я: Иван Романович никогда никого и ничего не забывал.
Мне-то не сложно, я подожду. И пусть Ушастый только попробует заикнуться, что я отлынивала от работы.
Хмыкнула про себя и отвела от него взгляд, останавливаясь им на широком подоконнике, который был заставлен всяческим алкоголем: от шампанского до марочного коньяка. Я снова покосилась на Зайцева: самодур, хирург от Бога, полузрячий, так еще и прикладывается на работе?
Решила, что нашла его слабые стороны, но потом вспомнила: сегодня 22 февраля, а, значит, нашему заву весь этот «бар» надарили.
Я пришла без подарка.
Еще чего?! Обойдется. Я и так скрипя зубами оторвала от себя пятьсот рублей, которые пошли в складчину на презент этому Ушастому. Не в курсе, что ему приготовила Адовна (у нас за сборы на дни рождения и похороны ответственная она), но уверена, наша старшая медсестра отличилась оригинальностью.
– Что-нибудь для себя присмотрели? – низкий баритон напугал.
Я повернулась на этот сексуальный звук и убедилась, что он принадлежал единственному мужчине в этом кабинете, взгляд из-под стильной оправы которого был прикован ко мне.
Зайцев смотрел на меня и, черт возьми, уголки его глаз улыбались. Мне же не могло показаться? Пф-ф-ф! Конечно, могло! Это же Зайцев…