Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2. Игал Халфин
Чирке, – если он оппозиционер, то он должен поставить вопрос ребром. У него нет прямой постановки вопроса».
Обсуждения продолжались, обвинители повторялись:
Усатов: По желанию или помимо желания Кутузов создавал усыпляющие отношения к левым загибам. <…> Те ошибки, которые делал Кутузов в разные времена, он их своевременно не признавал. <…> Я считаю, что т. Кутузов с своим прошлым еще не расстался, и те колебания, которые у него были, проявляются в практической работе. Правильно будет, если комиссия подойдет к этому вопросу глубже и предложит Кутузову оставить партию.
Бабенков: По-моему, у него имеется недостаток к оппозиционному действию. Как же он в прошлом себя вел? Он доказывал, что партия все скрывает, что почитать ничего и т. д. Вот это меня возмущало. Он читал платформы и другие документы, запузыривал 40‑минутные доклады и все продолжал говорить, что ничего не знает. Здесь он себя ведет иронически, <…> говорит вот здесь о характеристике ухмыляясь, думая, нельзя ли одурачить вот этих здесь сидящих. Это мне сильно не нравится. Сейчас он сам признал себя оппозиционером, его как бы тащит Усатов, травит Бабенков и т. д. По-моему, Кутузов имеет легкое свойство идти в оппозицию.
Но слышался и голос защитников Кутузова – например, Николаева. «Субъективно Кутузова контрреволюционером никто не считает, но объективно контрреволюционером кое-кто показывал, и что около него <…> объединяются все недовольные», – заметил он, стараясь высказываться солидно, по-научному. Можно ли было строить обвинение на том, что, хотя Кутузов и не злоумышлял подрывать партию, объективно его действия были оппозиционны, а в понятиях 1929 года, может, даже контрреволюционны? В этом была суть вопроса для Николаева. «В подтверждение этого никто из выступавших не привел сколько-нибудь подробных примеров». Константинов говорил, что Кутузов проводит «какую-то линию» – но что значит «какую-то»? Нужно было говорить прямо – какую именно. То, что пытался доказать Кликунов, не нашло подтверждения. Индуктивные доказательства Константинова также не достигли цели. Но если доказательств не хватало – почему же был поднят такой большой шум?
Николаев предлагал комиссии по чистке гигиенические меры: «Считаю, оценка, которую мы должны дать, должна быть оторвана от нервозности, которая была вокруг Кутузова. Кутузов искренне пришел в партию. Ошибка, которая лежит в его списке, должна раздавить его и изменить характер, так хотели некоторые товарищи. Но имеется целый ряд практических документов, составление резолюций о выдвиженцах, о кадрах, резолюция профкому, [положительно] характеризующие работу Кутузова. Но нужно сказать, что практическая работа оппозиционеров недостаточно проверялась. По-моему, Кутузова не нужно ссылать, а нужно оставить в партии и дать кончить вуз».
Опять последовали дебаты, затрагивающие партийное будущее не только Кутузова, но и Николаева:
Лопаткин: Искренность прихода тов. Кутузова в партию может быть проверена на практической работе, здесь,