Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1. Игал Халфин
это поможет увидеть общепринятое через отклонение от него, обозначить реальные контуры ортодоксии через атакующие ее ереси. Мы будем говорить о большом через малое, вникать в смыслы, а не в политические интересы. Антропологический фокус важен для данного исследования, так как он признает решающую роль языка в оформлении поведения. В центре нашего внимания – изучение речи, жестов, повседневного обихода коммунистов46.
Нам важно отстраниться от внеисторического видения советского человека как существа подстраивающегося. Нет, он был – в той или иной мере – вовлечен в дискурс революции. Язык большевизма – это не фасад, а важный инструмент для построения нового человека. Партийные архивы полны не только директив и отчетов, но и бесконечной вереницы обсуждений того или иного лица, автобиографий, рекомендаций и донесений, где современники говорят о себе и о других – в деталях, – требуя искренности, призывая к перековке. Нигде работа над самораскрытием и самоочищением не заметна более, чем в материалах партийных ячеек – институционной базы партии и главной арены нынешнего исследования. Нам важно не выяснить, лицемерил ли говорящий, а понять, почему политические ритуалы конструировали каждое высказывание как раскрытие его внутренней сущности. Обитатели наших страниц осмысляли себя в партийных понятиях, а партия, в свою очередь, признавала в них участников социалистического строительства. Документируя борьбу за право считаться своим, протоколы частых и затяжных партийных заседаний показывают внутреннюю структуру политических ритуалов по выковке коммунистического «я»47.
Коммунистический дискурс определял, кто «наш», а кто «не наш», кого надо считать примерным коммунистом, а кто попадает в лагерь сомнительных, инакомыслящих или врагов. Интересуясь формой партийных дебатов, а не только их содержанием, мы не предлагаем читателю историю партийных институтов, не вникаем в то, как и почему вырабатывалась та или иная партийная позиция. Перенесение исследовательского взгляда с институциональной и макрособытийной истории на языковые практики людей эпохи приводит к отходу от умозрительных схем и построений, преобладающих в историографии коммунизма. Обращение к микроанализу позволяет обратиться к исследованию политической повседневности и обыденного сознания рядовых коммунистов, к их чувствам, эмоциям и коллективным представлениям.
Первопроходец в этой области знания, Бронислав Малиновский, так раскрывает свой метод: «В некоторых научных исследованиях представлены великолепные, так сказать, скелеты племенной организации, однако скелетам этим не хватает „плоти и крови“. Мы многое узнаем об устроении их общества, однако в границах этого устройства мы не сможем ни воспринять, ни вообразить себе реалий человеческой жизни, ровного течения ежедневных событий». Антрополог же «способен добавить нечто существенное скупому описанию племенного строя, устройства и дополнить картину, обогатив ее деталями