Доспехи демона. Копье. Эл Лекс
короткое копье, у кого вообще видимого оружия не было. Одежда тоже у всех была разная – разных цветов, разных фасонов и даже разной степени поношенности, как и обувь. Объединяли их всех только темные капюшоны на головах, да оперение стрел, потому что даже луки, если присмотреться, были разные.
Значит, все же разбойники. Трусливый преступный сброд, не имеющий ни толкового командования, ни четких планов действий. Удивительно, что они вообще умудрились собраться в такую огромную толпу, чтобы напасть на деревню – видимо, с караванов не очень-то прокормишься, да и риски больше возможной награды, особенно после того, как караваны стали подряжать на свою охрану обученных и снаряженных солдат.
А вот с деревней все намного проще – скот, птица, выпечка, овощи, фрукты – все, что хочешь. При этом никакой толковой охраны, одни только крестьяне, которые, может, в малой своей степени и умеют обращаться с оружием, да просто не успеют за него схватиться, когда из леса вылетит облако стрел! Один налет на деревню – месяц спокойной жизни, а то и больше, а о том, что подобные нападения неизбежно привлекут внимание императора… Настолько далеко умы этих недалеких преступников вряд ли способны думать. У них вообще с мозговой активностью не очень, преступная быдлота везде одинакова.
Даже сейчас, получив, по сути, все, что им было нужно и истребив всех, кто им мешал, они не спешили загружать награбленным товаром стоящие прямо тут же телеги селян, захваченные вместе со всем остальным. Они даже не собирались отправиться грабить оставшиеся за моей спиной дома, нет. Они были заняты стоящим на отшибе площади каменным зданием, похожим на средневековую церковь.
Именно оно и горело. Вернее сказать, горел всякий хлам, который разбойники стаскивали к нему горстями – дерево от сломанных торговых прилавков, ткань от них же, изделия кожевенников, книги, одежда, срезаемая с мертвецов – все, что на этой площади могло гореть хотя бы в теории. С веселым и беззаботным смехом черные капюшоны скидывали все в кучу, чадящую впритык к дверям церкви. Она не то чтобы прямо горела, но, кажется, это и не было основной целью бандитов – видимо, им был нужен дым, который проникал внутрь.
Из здания доносились едва слышные крики и ругань.
Все ясно. Решили устроить газовую камеру для тех, кто выжил и успел закрыться в этой то ли церкви, то ли нет. Глумятся, ублюдки, и настолько весело им, что они даже о своей добыче забыли. Да что там о добыче – о банальной безопасности забыли. Какие там дозорные, какие постовые?! Да они небось и слов-то таких не знают!
Но один из них меня все-таки заметил. Отломав очередной кусок дерева от торгового прилавка, он внезапно поднял голову, и посмотрел прямо на меня.
– Вот это да! – делано удивился он. – Кто-то еще выжил! Эй ты, а ну слезай оттуда!
О, если я слезу, тебе это не понравится…
Так слезай же скорее!
– Слезай, кому говорю! – разбойник бросил на землю свою ношу и через руки снял со спины лук, вытащил стрелу и наложил на тетиву. – Я белку бью с