Шато. Жаклин Голдис
Оглядываясь назад, я думаю, что из-за смертей, с которыми мне рано пришлось столкнуться, в моем сознании укоренилась мысль, что раз те, кого я любила, умерли, не стоит трудиться и сближаться с кем-либо. Но оказалось, что ради этих девочек стоило приложить усилия.
– Помните, как мы нашли чем нам заняться? – говорю я, и все приятные воспоминания о том семестре теплом разливаются у меня в животе. – Мы просто просмотрели список рекомендаций от девушек, которые учились там годом ранее, и слепо последовали им.
– Ты заставила нас остановиться в Латинском квартале в Париже! – замечает Джейд.
– Это была не я, – возражаю я.
– И не я! – восклицает Викс.
– Ну, это absolument[33] была не я. – Арабель хихикает.
– Конечно не ты, – соглашается Викс. – В следующий раз мы поехали в Париж с тобой, и ты вправила нам мозги.
– Да, но до Бель у нас были неприятности. – Джейд смеется. – Помните тот бар, в который мы ходили только потому, что там снимали реалити-шоу «Реальный мир – Париж»?
– Он назывался Long Hop! – восклицает Викс.
– О боже! – Я смеюсь и делаю еще один глоток вина. У меня начинает кружиться голова. Хорошо. Я пью больше. Я знаю, что это не по-французски. Французы не перебарщивают с алкоголем. Смотрю, как Арабель небрежно потягивает свой напиток. Она выпьет бокал, может быть, два. Не больше. Но мы, американцы, пьем до потери пульса, после чего, к счастью, ненадолго выпадаем из реальности.
Я наблюдаю, как бабушка ест свой bouillabaisse. Она помешивает его, затем подносит ложку ко рту и, не проглотив ее содержимое, опускает ее обратно в суп.
Странно. Даже слегка опьянев, я понимаю, что это ненормально.
– Мы ходили в Мулен Руж, помните? – продолжает Викс. – А еще мы думали, что Елисейские поля – это верх крутости.
Арабель хмурится.
– Это эквивалент Таймс-сквер.
– Мы были такие растерянные без тебя, – замечает Викс. – Приехав в Париж с тобой, мы круто провели время. Ты водила нас в музей Оранжери, где от пола до потолка висели картины Моне. Скульптуры Родена! А квартал Марэ!
– Марэ сейчас более коммерческий район, – объясняет Арабель. – Сейчас популярны девятый, одиннадцатый и второй округ. Но двадцать лет назад я бы вас туда не повела.
– И Сен-Жермен, да? – Я думаю о своей предстоящей поездке в Париж с Оливером и детьми. О том, какие места нам стоит посетить. Хотя трудно, почти невозможно представить свою жизнь и беззаботное времяпрепровождение в Париже с моей семьей по окончании этой недели.
Арабель пожимает плечами. Она сняла фартук, обнажив темно-серый кашемировый свитер на молнии, свободно заправленный в широкие брюки с серебристыми блестками.
– Американцы обожают Левый берег, но Правый, собравший все популярные кварталы, самый прекрасный район.
Я краснею, но не уверена, то ли из-за вина, то ли из-за того, что я не знаю популярных кварталов столицы. Хотя с чего
Безусловно (