С этой минуты я – Человек! Серия «Сказки и фантастика». Выпуск 1.. Валерий Мирошников
он домой, а дома – реально революция. Возле офиса банка – палаточный городок, демонстранты с мегафонами. Плакаты: «КрутоБанк – СпрутоБанк», «Кузькин – зверь, ему – не верь!», «Дверями в банке – не удержишь танки!», «Рябчиков жуй и глодай ананас – Кузькина пробил назначенный час». А одна девушка взобралась на бронетранспортер и размахивала плакатом «Кузькину – кузькину мать!». Лимузин уже проехал мимо, а ее лицо все стояло перед Андреем – раскрасневшееся и с метающимися на ветру длинными светлыми волосами.
В высоком терему, на 37 этаже Останкинской телебашни жила Царевна Несмеяна. Была она красавица из красавиц, и жилось ей привольно да роскошно. Батюшка царь любое желание ее исполнить старался, все дочке обеспечить, чего душа пожелает. И IPhone последней модели, и бассейн с джакузи, и собаку, которую в спичечный коробок вместить можно. А только улыбки царевны никто никогда не видел, словно сердце ее ничему не радовалось.
Горько было царю-отцу глядеть на печальную дочь. Открывает он свои царские палаты для всех, кто пожелает быть его гостем и выпускает официальное коммюнике: «Кому удастся развеселить Несмеяну-царевну;, тому она будет женою. А в приданное – полцарства и 49% акций «Газпрома».
– Нет, что-то одно можно делать – или залог отобрать, или кредит вернуть! Уж этому меня в Гарварде выучили! – горячился Андрей, а Околесин бубнил свое:
– Это у них на Западе «или-или», а у нас и залог забрать можно, и долг получить. Да еще и штраф наложить и морду набить. У нас же сила – милиция, суд, прокуратура.
– Из-за вашей жадности матери детей уже не Бабой-ягой пугают, а мной, Андреем Кузькиным. Вот придет Кузькин, из дома выгонит, узнаешь кузькину мать!
Отправил Андрей Околесина подальше – видеть его не мог – и сказал бабушке:
– А ведь ты меня предупреждала!
– Сетовать поздно уже, думать надо, как дело поправить! – говорит бабушка.
– А как его поправишь? – сокрушается Андрей.
А бабушка кивнула на монитор службы безопасности, где народ бузит, и говорит:
– С народом говорить надо. Глас народа – глас Божий!
А на экране светловолосую девушку с плакатом «Кузькину – кузькину мать!» полиция стащила с бронетранспортера и волокла в кутузку. Девушка отбивалась и яростно что-то выкрикивала.
– Остановите все это! – приказал Андрей начальнику охраны. – Скажите народу, что я сейчас выйду.
Народ встретил Андрея угрюмым молчанием. Светловолосая девушка, которую все еще держали полицейские, стояла впереди всех.
Андрей сказал полицейским:
– Отпустите ее! – миновал цепь кордона и вошел прямо в народное море, которое сомкнулось у него за спиной. Он взобрался на ступеньку бронетранспортера и повернулся к народу, заметил краем глаза светловолосую девушку, и сказал:
– Глас народа – глас Божий! Простите меня, люди, и прости меня Всевышний! Много бед вам пришлось претерпеть, потому что не управился я со своим хозяйством да со своими