Мамина планета. Рассказы. Геннадий Леонидович Копытов
та
– Запомни шум берез И тот крутой откос,
Где мать тебя увидела летящим;
Запомни навсегда,
Иначе никогда,
Дружок, не станешь
журавлем ты настоящим…»
И. Шаферан
***
– Сынок, отпусти меня к папе и к маме!
– Ты что, мам! Папа твой, мой дед Миша, без вести пропал на войне с немцами! А вашей мамы Кати, не стало, когда вы с сестрой Тоней только в школу пошли, вас поэтому в детский дом увезли…
– Нет же! Ты путаешь, сынок! Они здесь недалеко, в садике, меня ждут! Они скучают по мне…
– Тебе это приснилось?…Не надо мама, не спеши к ним, а нам здесь без тебя, как быть?
Я тогда не осознал смысла этого странного разговора с мамой…
Это случилось так неожиданно, что я не успел ничего ей сказать…
Ослепительный свет открывший и показывавший мне дорогу в жизнь, вдруг погас, и я иду наощупь. Мамина уютная Планета, в теплых объятиях и ярко-зеленых зарослях которой, я столько лет счастливый бродил, в домах которой пахло разогретой с мороза елью, новогодними пирогами и жареной картошечкой…
И эта Планета, вдруг закатилась за непроглядную тьму космического мрака…
Планета Мамы незаметно заполняла мою жизнь, проникала диффузно в меня, насыщая все пустоты в мире. Я был на ней так долго, и казалось, что это будет всегда…
Но теперь я попадаю на эту Планету, только во сне.
1.Сон мамы.
Когда я учился в школе, в пятом-шестом классе, мама мне рассказала сон который снился ей несколько раз.
– Сынок, мне приснилось, что фашисты собрали много народу на площади (мама ребёнком была под немецкой оккупацией), и огромным гаечным ключом убивают всех… Не представляешь, как я перепугалась! Народ кругом криком кричит, огромная очередь движется, а я в ней зажата. Я пытаюсь вырваться, убежать. Как мне не хочется туда!…
Тут я вспомнила самое главное:
– У меня же дома дети!! Как они останутся без меня???
2. Мой сон.
Слышу из своей комнаты, как Мама ругается на кухне. Я подумал, что опять с моей бывшей женой что-то не поделила. Какие-нибудь банки или кастрюльки. Выхожу в коридор, смотрю на кухню, а там нет никого. Иду в мамину комнату, захожу и у меня волосы дыбом!
Мама одета в свою чёрную шубу из искусственного меха. В реальности шуба давно испортилась, превратилась в лохмотья, и была определена на помойку лет двадцать назад, а во сне как новая. На голове мамы темно-коричневая кунья шапка с самодельной беличьей рыжей надставкой, на ногах войлочные сапоги, на руках сиреневые рукавички.
В руках держит две сумки: серая холщовая-магазинная, другая красная сетчатая – типа плоской авоськи. Мама её сама связала из каких-то пластиковых нитей. Эту авоську невозможно было ни растянуть, ни разорвать, сколько в неё не грузи. В сумках битком набиты какие-то вещи.
Мама пытается пройти мимо меня к выходу.
Я останавливаю её:
– Мама, ты куда?
Она сердито смотрит на меня, молчит и протискивается между мной и дверью, я все понимаю, хватаю её за руку:
– Мамочка, дорогая, любимая пожалуйста не уходи!
Но она уже открыла дверь на уличную площадку…
3. Сон мамы.
Я проснулся от жуткого плача. Навзрыд плакала мама. Вскочил, подбежал к ней. Она спала на диване и плакала во сне.
– Мама, мама, что случилось?
Через всхлипы слышу:
– Всё, всё забрали, чем теперь людей кормить будем? Ребят твоих, девочку твою, тетю Тоню, Артура… Что люди о нас скажут?
– Мама, что забрали-то? -хватаю я её за плечи, чтобы разбудить.
– ЕдУ, которую ты из Москвы вчера привёз, на балкон залезли…
Действительно, я вчера метался в Москву, так как мне пришла строгая повестка на седьмое мая – влиться в ряды ВС СССР. Закупил в столице целый рюкзак колбасы, куриц, вина. Часть продуктов и алкоголя не вошли в старый холодильник «Смоленск», но ночью было ещё прохладно и все излишки выложили на балкон. Открываю балконную дверь. Там всё на месте.
– Мама, мамочка успокойся, это был просто дурацкий сон, всё на месте!
Она садится, вытирает слёзы пододеяльником.
– Слава Богу, а я уже не знала как людям в глаза смотреть буду…
4. Мой сон.
Я бегаю по каким-то коридорам, встречаю, как-будто знакомую девушку, обнимаю её. Кто это-я не знаю, но очень знакомой мне кажется. Она кричит, так жутко, фальцетом верещит мне прямо в ухо: -Беги, она потерялась!
Я выскакиваю, почему-то, на улицу Советская, напротив трамвайной остановки имени академика Пирогова. А навстречу мне идёт моя Мама, в розовой кофточке, в старых спортивных