Русь. Виталий Манческо
однако незаметно подъехал состав и распахнул свои двери.
Огромные толпы веселого люда хлынули на перрон, сотни человек, выпившей молодежи, в одночасье заполнили своим гомоном пустынное подземелье. Это были студенты, самые яркие представители сего общественного сословия; средь их хмельной суеты, вполне можно было отыскать: пестро разодетых девушек в чулках чуть выше колен, книжных зубрил в неопрятной одежде, парней похожих на женщин с зелеными, розовыми и голубыми волосами, обличенных во все черное существ неизвестного пола, простодушных ребят в спортивной одежде… Все перебивали друг-друга, радостно хохотали и все до одного, были весьма пьяны. Не торопясь и более разговаривая да смеясь, эта разношерстная масса, двинулась в сторону выхода.
Незнакомый старик, совсем, вылетел из его головы и поднявшись со скамьи, Данила поспешил в ещё открытые двери вагона. По пути он столкнулся с парой пьяных студентов, которые не видели сейчас ничего кроме безудержной радости: дорога их была услана глубокими лужами из портвейна, винными пробками, использованными презервативами, веселыми песнями, да одной бесконечной надеждой.
Он переступил порог и оказался внутри вагона. Двери тихо сомкнулись за его спиной, вагон медленно тронулся. Он повернулся лицом к стеклянным дверям и только сейчас вспомнив о старце, взглянул на скамью. Однако на лавке, уже никого не было. Пустынный состав, стремглав полетел по темным тоннелям.
Домой добраться удалось лишь ближе к утру, когда до рассвета оставалось совсем ничего и первые лучи солнца, вот-вот должны были разрезать мрак ночи.
Разувшись и скинув куртку, он прошел в зал и не снимая верхней одежды, его усталое тело рухнуло на диван. Глаза плавно сомкнулись, тело обмякло… однако пролежав без движения какое-то время, он понял, что уснуть ему не удается. Он пошел на кухню, поставил чайник и стал ждать пока тот закипит. Возможно чай был и не лучшим рецептом от бессонницы, но неведомая жажда толкала его к этому напитку, желание стало одержимостью, словно страждущий путник заблудившийся в огромной пустыни, мечтает о стакане воды. Он открыл холодильник, достал жидкого имбиря и выдавил в чашку несколько капель, а спустя мгновение ещё пару капель. Лампочка чайник неторопливо моргала, он работал, но никак не хотел закипать. Окружающую тишь нарушал лишь едва уловимый ход времени: тик-так… тик-так… тик-так… Он взглянул на часы, однако их стрелки недвижимо застыли. Чайник ни как не хотел закипать. Перед его глазами вновь возникли часы, но сейчас, застывшие стрелки, обернулись тремя черными змеями. Он оглянулся по сторонам и не узнал ни одного предмета – кухня была чужая и совсем незнакомая. Лампочка чайника продолжала истерично моргать, но он, все никак не закипал. Комната эта была размерами с его кухню, однако все вещи здесь были чужие: холодильник, стол, стулья, чашки на столе и даже чайник, который никак не хотел закипать, был чужой. Взор его скользнул на окно, а на нем стояли тугие решетки. Три черных кобры, выбрались из тесных рамок, настенных