Повесть о чтении. Инна Николаевна Калабухова
мордочка и лапы, обвиснут уши, оторвётся и потеряется юбка, в результате поменяется пол, зайчиха станет зайцем. А я всё буду любить его, и в пять, и в семь лет. И до войны, и во время войны. Хотела сказать – и после… Но вспомнила, что, уехав в июне сорок пятого в Москву и вернувшись в ноябре сорок шестого, я своего старого друга не обнаружила. А с ним улетучились последние воспоминания о Рабочем городке…
А вот, оказалось, не улетучились… Эта россыпь фактов, событий, картинок, которые я сейчас перечислила, где-то же она хранилась. В памяти? В душе? И как только дёрнула за веревочку, дверь открылась и они посыпались на бумагу. Вернее, я вошла в эту комнату моего раннего детства под названием «Рабочий городок»… Опять не так… Перестану обращать внимание на логику и композицию текста. Сообщу в лоб, почему тянет меня в это место, в эти месяцы. Не биография, не география. А то, что именно тогда и там вошли в моё существование совершенно новые предметы, новые понятия, вокруг которых разрозненные эпизоды, кусочки нашей, моей жизни сгруппировались, приобрели собственный смысл, адекватную цену. Превратились из случайных, непреднамеренных, завалявшихся любительских снимков в нечто вроде крошечной, но уже киноленты, попытки документального фильма. Это осмысление происходящего вокруг меня, соединение разрозненных кадров в последовательный сюжет я безоговорочно отношу на счет появления в нашем доме книг. И такого времяпрепровождения, как чтение. Нет! Долой слово «времяпрепровождение»! Такого удовольствия! Такого счастья, как чтение!
…Увы, поздно затеяла я эти разборки! Абсолютно не у кого спросить: а что, действительно до Рабочего городка мне ничего не читали? В нашей, безусловно, расположенной к литературе семье? Но почему же ни в одной из ставропольских сценок, эпизодов нет ситуации, где бы я сидела рядом с читающим мне взрослым. Более того – нет просто лежащей, стоящей где-нибудь книги. Между тем я уверена, что сюжеты «Колобка» и «Курочки Рябы» я откуда-то в это время знала. И помнила, что «придёт серенький волчок, схватит детку за бочок». И про сороку-ворону, которая кашу варила, деток кормила. Остаётся предположить, что эти потешки читали мне в Москве и «чудесной» Перловке, а в Ставрополе, в который мы всё «переезжали», «устраивались», да так и не устроились, закончив «переезд» родительским разводом, мои женщины просто пересказывали мне все эти «Гуси, гуси га-га-га» и «Жил-был у бабушки серенький козлик»… Потому что ни книг под рукой, ни свободного времени у них не было. А может, другая объясняющая схема, причина существовала? Чертёж утерян. Архитекторы и строители ушли в мир иной.
Но вот образовалось у нас постоянное место жительства, и книги появились сразу. Главным их поставщиком был, однозначно, Юрий. Как наиболее активный по молодости член семьи? Или свободный от бытовых забот? Но главное, по-моему, всегда склонный не только к чтению, но и собирательству книжек.