Кольцо царя. Надежда Салтанова
они сговорились. Гидисмани достал из кошеля сверток, положил на стол. Нина развернула, осмотрела, понюхала. Вроде и правда мандрагора, не бриония. Хотя та тоже ядовита, но действие у нее другое. Да и дешевле она.
Нина завернула корень, кивнула. Лука окинул ее напоследок взглядом, разгладил на своем круглом животе тунику и, запахнув плащ, покинул аптеку.
Нина с силой потерла рукой лоб. Раздраженно выдохнула, взялась убирать травы и настои по местам. Раскладывала заказы, чтобы завтра кому самой отнести, кому с Фокой послать. В баню уже не успеть сегодня – солнце вон к горизонту клонится. В аптеке сумерки заполняли углы, скрывая узоры на сундуках и полки с кувшинчиками. Слабо еще перемигивались угольки в очаге, давая немного света.
Нина разожгла фитилек. Из теней блеснул бок цветного стеклянного светильника, что привез ей в подарок Винезио.
Нина после намеков Луки и так не могла мысли собрать, а тут еще напоминание. Что он про купца-то упомянул? Что еще известно сплетникам? Уж вроде хоронились они, да, видать, кто-то углядел-таки.
Нина зябко повела плечами.
Константинопольский вечер накидывал темное покрывало на город. С моря в узкие улочки расползалась прохлада.
Убирая со стола травы да готовясь ко сну, Нина услышала негромкий стук в дверь.
«Кого еще в ночи принесло?» – Нина завязала распущенный платок, взяла со стола светильник, осторожно приоткрыла окошко на двери. На пороге стоял невысокий безбородый человек в простом плаще. Он поднял руку и в слабом отблеске огонька Нина разглядела знакомый перстень.
– Великий паракимомен послал за тобой, Нина-аптекарша.
Нина кивнула, торопливо перевязала платок, набросила на голову покрывало-мафорий[9], сколола шерстяной плащ серебряной фибулой [10] на груди. Подхватив суму со снадобьями, без которой из дома не выходила, ступила за порог, заперла аптеку.
Четверо рослых рабов подхватили простые носилки, занавешенные плотной тканью, и доставили Нину в сад при церкви Святой Ирины. Луна осветила посыпанные светлым песком садовые дорожки, над которыми нависали пышные ветки акаций. Огни в церкви были потушены, лишь слабые отблески лампад перед иконами едва виднелись сквозь окна. Аромат ладана тонкими струйками вплетался в ночной воздух.
Сопровождающий провел Нину в глубь сада. Там на каменной скамье сидел закутанный в плащ Василий Лакапин, великий паракимомен, спальник и главный советник императора. Рядом с ним стоял на высокой бронзовой подставке масляный светильник.
Нина почтительно поклонилась. Высоким, как у всех евнухов, голосом Василий произнес:
– Садись, Нина, да рассказывай про убитого.
– Неужто уже и до дворца дошло происшествие? – Нина осторожно опустилась на соседнюю скамью.
– Все, что твоей аптеки касается, мне доносят. Слежу, чтобы тебя не обидели.
При словах о доносах Нина обмерла. В затылке стало горячо, щеки как огнем обожгло.
Василий, помолчав, тихо произнес:
– Не
Мафорий – покрывало в виде платка, наброшенного на голову и плечи (
Фибула – металлическая застежка, предназначенная для скрепления одежды и для украшения (