Москва. Квартирная симфония. Оксана Даровская
туалетом, был неумолим. Я ждала Итана на кухне с перекинутым через руку, как у гарсона, полотенцем, срочно изъятым из ванной (пугать его развешанными по стенам тазами и оцинкованным корытом в несмываемом мыльном налете было бы апогеем цинизма).
У своего стола на кухне возился крепко пьющий в ту пору Игорь. В хлопчатобумажных, провисших во всех местах трениках и красно-синей байковой сорочке в клетку, с оторванными манжетами, он готовил себе холостяцкую субботнюю закуску – укладывал на ломтик черного хлеба кильку пряного посола, добывая ее из размокшего бумажного кулька.
– Это кто?! – отвлекшись от процесса, неожиданно возмутился Игорь в сторону Итана.
– Гость из Америки, – ответила я.
– Смотри не вздумай! – погрозил мне пальцем Игорь. – Налогами обложат, как волка́ флажками. Три шкуры сдерут, на улицу выкинут бичевать, ро́дная мать не узнает, не спасет, – он облизал пальцы от кильки и вожделенно понюхал бутерброд.
Выйдя из туалета, Итан замер на верхней ступени подиума:
– This is your Russian communism?[7]
– Да, это он, – легко и непринужденно ответила я на родном языке.
Ополаскивая руки, опершись шатким телом о борт раковины, Итан детально обозрел кухонный потолок и ряды бельевых веревок, скорбно поцокав языком. Игорь подошел вплотную к раковине и с пристрастием разглядывал Итана. Дождавшись вытертых им о полотенце рук, протянул ему свою правую, обтертую о треники:
– Гутен таг, Америка. Смотрю, ноги-то тебя плохо держат, успел уже разговеться? Как там Форд? «Мотор компани» ваш, арбайтен?
– Motor company? – вновь удивился Итан, ответно протягивая руку. – Aah, yes, yes, it works[8].
Грезивший в трезвые минуты о личном автомобиле Игорь одобрительно кивнул, хоть это, мол, хорошо, и вернулся к изготовлению бутербродов и вскрытию дефицитной чекушки.
Мы с Итаном вернулись в комнаты. На пороге гостиной магистр ненадолго замер, переосмысляя многое в русской жизни, в том числе мое «пристрастие» к японскому минимализму:
– Maybe you need money? I can give[9].
– I know American men have kind hearts, – с трудом подбирая слова из школьного запаса, похлопала я Итана по плечу, – but don’t, thanks[10].
Тут Итан поднес рукопожатную руку почесать себе нос и внезапно побелел, схватившись за живот:
– Bucket! Give me a bucket![11]
Я понеслась по коридору в ванную, схватила со стены первый попавшийся таз, вернулась бегом назад, но было поздно. Итана стошнило на паркет в ближнем предбаннике. Он по-рыцарски успел выскочить из гостиной, спасая от останков груздей мой палас. Пока, распластавшись на паласе, бормоча «oh my god», он осознавал под собой твердую реальность, я в высоких резиновых перчатках мыла в предбаннике пол. В проеме коридора возник Игорь. Мне повезло в том смысле, что семья Татьяны в полном составе уехала с ночевкой на дачу к друзьям, Бина Исааковна почти не выходила по субботам из комнат, усердно переключая плоскогубцами три телевизионных
И это ваш русский коммунизм? (
«Мотор компани»? А, да, да, работает (
Может, тебе нужны деньги? Я могу дать (
Я знаю, у американских мужчин добрые сердца, но нет, спасибо (
Ведро! Дай мне ведро! (