Полковник милиции Владислав Костенко. Книга 2. Огарева, 6. Юлиан Семенов
серьезно?
– Серьезно.
– Неужели вы думаете?.. – Мишаня брезгливо усмехнулся. – Я завязал, совсем завязал, ясно? Я работаю. Честно работаю. И я теперь не хочу знать ни вас, ни тех, кого вы ловите.
– Ловлю я банду, которая угрохала трех человек, Мишаня. Это тебе не печки-лавочки.
– Варварство, конечно, только я здесь при чем?
– Ты можешь мне помочь.
– Нет, я в эти игры никогда не играл, а уж теперь тем более играть не собираюсь.
– Я, наверное, очень тебя подвел?
– Чем?
– Ну как же: легавый, а пришел к тебе домой…
– Ко мне – пожалуйста. Я к вам не хочу, это прошу понять.
В соседней комнате заплакал ребенок.
– Шурка проснулся, – сказал Мишаня, и лицо его смягчилось, разошлись жесткие морщины возле рта и над переносьем. Он быстро поднялся, ушел в комнату и вскоре вернулся с мальчиком, розовым со сна. Мальчуган был кудрявый, он удобно устроился на отцовской руке и хмуро разглядывал гостя.
– Ну, давай занимайся с сыном, – сказал Костенко, поднимаясь, – я пошел.
– Вы это… не обижайтесь. Я ведь не против вас лично.
– А против кого ты «лично»? Что же мне тогда с тобой было делать, Мишаня? Ты же закон преступал.
Мишаня подбросил сына на руке и усмехнулся:
– Вишь какое дело, Шурик? Смотри закон не преступай, а то упрячут в острог.
Мальчик засмеялся и дернул отца за ухо.
– Ты не очень-то, – посоветовал Костенко, – сейчас дети умными растут, умнее нас с тобой. Не надо ему знать, что тебя сажали. Не шути так.
– От сумы да от тюрьмы не зарекайся. Так говорится?
– Это все ля-ля, Мишаня. С ума сойдешь от горя, случись с ним что.
– Мой же отец с ума не сошел.
– Так он у тебя алкоголик, какой с него спрос.
– То есть как это, какой спрос! Он же отец! Он жизнь мне дал! Ничего себе, какой спрос.
– Это хорошо, что ты так ерепенишься, – сказал Костенко, – это ты ерепенишься верно.
– А то, что вам отказываюсь служить, это неверно, да? Так вас надо понимать?
– Служить тебя никто не заставляет, Мишаня. Я к тебе за помощью пришел. Я объяснил тебе, что ищу банду, которая убила трех человек. Трех, ясно? Восемь сирот осталось. Ладно, это уже лирика. Будь здоров. И Шурке витамин «А» давай, в этом возрасте он очень нужен.
Когда Костенко ушел, Мишаня поднял сына над головой и сказал, вздохнув:
– Что, парень, смеешься? Весело тебе, дурачку моему, да? Весело? Ну и веселись, пока я живой.
День делового человека
В Госплане Проскуряков провернул только полдела: сметы на расширение Пригорской аффинажной фабрики, вернее, цеха по обработке рубинов и гранатов, были рассмотрены и в принципе одобрены, однако решение еще не состоялось, потому что второй день шла теоретическая конференция по внедрению автоматических счетных систем в народное хозяйство.
Однако Проскуряков успел зайти к Иволгину и объяснил ему, что те двести сорок тысяч, которые он просит на расширение производства, принесут отдачу уже через полгода,