Русское счастье по-путински. Что нам надо. Станислав Белковский
руками. Сородичи его упрекают: что ж ты, блин, в столицу ездил, а водки так и не купил? А, говорит герой анекдота, ерунда какая-то приключилась. Я все сделал как мне сказали, встал в самую длинную очередь, отстоял полтора часа, а как до прилавка дошел, то продавец почему-то умер.
(Если кто-то не совсем понял, мораль такова: несчастный гость столицы стоял в Мавзолей В.И.Ленина.)
Уже в тот исторический момент мы должны были понимать – на внезапно трезвую голову, – что СССР обрекает себя на смерть. Но не понимали, молодые были. А Советский Союз – обрек.
А ведь таким же путем шла и Российская империя, предшественница СССР. В августе 1914 года император Николай II подписал сухой закон, разрешавший использование алкоголя только в медицинских целях. Можно подумать, мы принимаем алкоголь внутрь не в медицинских, а в каких-то иных целях, хе-хе. Водка есть важнейшее средство успокоения русской души, мятежной и мятущейся, и что может быть более медицинским?
Официально императорский престол и двор объясняли необходимость сухого закона уроками поражения в Русско-японской войне. Дескать, проиграли войну не из-за бездарности командования и не потому, что Николай II был несколько фатально оторван от жизни, а потому, что миллионы резервистов в определенное время дружно ушли в запой и их не удалось мобилизовать, т. е. отправить на заведомо проигрышную войну. Да-да, конечно. Политики и военные проигрывают все, что им доверено и поручено, а виновата наша водка. Мы все, типа, виноваты.
Известный Дэвид Ллойд Джордж, который тогда готовился стать премьер-министром Великобритании, сказал весьма иронично про российский сухой закон: «Это самый величественный акт национального героизма, который я только знаю». И он не ошибался.
Надо ли говорить, что Россия без водки скатилась в революцию, Брестский мир и гражданскую войну. Кстати, гражданская война в достаточной мере завершилась именно и только тогда, когда советские власти сняли антиалкогольные ограничения.
Нечто всерьез винно-водочное заложено в сам генезис нашей государственности. Как утверждает летописец Нестор (которого, возможно, в реальной действительности и не существовало, как коньяка Hennessy на прилавках советских магазинов), святой равноапостольный князь Владимир сказал: «Руси есть веселие пити, не можем без того быти». Именно поэтому Российская Федерация под руководством князя Владимира приняла греческое православие, а не исламский ислам. А так, глядишь, по трезвяку могла бы исламизироваться и стала бы сегодня, скажем, частью ИГИЛа, т. е. халифата. И если мы (ну, условно мы) присоединяем Крым ради того, чтобы прижать к любящей груди место крещения св. Владимира в Корсуни, то мы должны в полном алкогольном объеме вспомнить, чем мы обязаны князю.
Водкой.
Если бы не он, мы нынче нервно курили бы в нашем историческом медвежьем углу траву. Во всех смыслах этого многогранного выражения.
Водка спасла нас от поглощения исламским миром. Поклонимся ей.
Водка (точнее,