Мой любимый чемпион. Анна Каракова
аккуратно положила вилку рядом с тарелкой. Встала.
– Спасибо. Я наелась. Я пойду.
Её никто не остановил и не намекнул, что хорошо бы убрать грязную посуду.
После ухода Саши Мама и Ба молча сидели за столом.
– Мусечка… – наконец произнесла Ба. – Ты же понимаешь, что жестоко так поступать с Сашкой?
– А жизнь вообще жестокая штука, – стараясь казаться спокойной и уверенной, проговорила мама.
– Довольно цинично, – прокомментировала Ба, глядя на салфетку, которую мама нервно комкала в руках.
– Я не могу иначе. Ты же понимаешь? Да, мам?
Когда обстоятельства бьют тебя кулаком в челюсть, однажды начинаешь держать удар. Если не сломаешься. Сашка не сломалась. Она сама не заметила тот резкий поворот, на котором её мысли изменили ход. Просто в какой-то момент она перестала оплакивать Джонатана, злиться на то, как чудовищно поступает мама, и мысленно жаловаться на неё папе. Она начала искать преимущества в сложившейся ситуации. И нашла. Во-первых, показывая Джонатана, она будет знать, что реально происходит: хочет ли кто-то его купить или нет. Во-вторых, кони редко продаются быстро. Папа рассказывал. Для быстрой продажи конь должен быть либо очень хорошим и знаменитым, победителем крупных турниров и чемпионом, либо он должен стоить недорого. Саша видела объявление и знала, что мама продаёт Джоника за те же деньги, за которые его купил папа. А это совсем не маленькая сумма. В-третьих, Саша вдруг поняла, как она может сорвать сделку. И не одну. Да! Мама просто не подозревает, на что способны тринадцатилетние девочки, у которых забирают главное в жизни – счастливые воспоминания и надежду.
Бабушку мучила бессонница. Она пыталась читать роман, потом считать овец, потом медитировать, представляя себя замшелым валуном, слушающим дождь где-то на Тибете. Всё было напрасно: сон не шёл. Вместо него в голове крутилась карусель из мыслей о неизвестном ей Джонатане. Ба накрыло липкое ощущение безысходности и страха, потому что сегодня она осознала: проблема с конём совсем не маленькая, как ей казалось раньше. Это – огромная проблема. Бабушку беспокоила Саша. И мама тоже. И было больно за них обеих. И совершенно непонятно: что с этим делать?
Мама тоже не спала. Но, в отличие от Саши и Ба, она плакала. Уткнувшись лицом в мокрую подушку, она позволила себе быть слабой и сентиментальной. Быть собой.
Она не могла не продать Джонатана – его содержание требовало огромных денег, которых не было. Последние два года всё это оплачивала Полина, условно арендуя Джонатана. Но теперь ситуация изменилась.
Мама не хотела работать на коня, разве это не понятно? Она сделает всё, чтобы оплатить учёбу Саши и бабушкино лечение. Но вкалывать с утра до вечера ради постоя и тренировок какого-то Джонатана! Нет уж, увольте!
У мамы сейчас не было повода лицемерить, поэтому можно было честно признаться самой себе: она хочет избавиться от Джонатана. Она не любит его. И даже больше – ненавидит. Все два года со дня пожара её мучили вопросы: что, если бы в тот вечер Егор не вернулся на конюшню? Если бы он вообще не купил Джонатана? Если бы