На моем зеленом лице все написано. Маръа Малми
потому что был счастлив, когда смотрел на нее.
Мама из-за этих курсов стала занятой и сердитой. Забиралась на кровать, обложившись красивыми цветными тетрадями, грызла карандаш. Когда у нее не получалось, она бросала тетради и книги на пол. Отец осторожно прижимал к своей широкой груди ее голову, укачивал, ласково говорил с ней.
– Я люблю тебя любую, – говорил он.
– Все получится, – говорил он.
– Потихонечку, – говорил он.
Уже тогда я понимал, что он ей говорит. А вот она не понимала.
Хорошо, что вскоре у меня появился Рупла. Он старше меня всего на полгода. Но цифры тут не имеют значения. Просто он – старше. И он никогда не даст мне об этом забыть. Может, потому что у него есть взрослые брат и сестра и он им подражает изо всех сил. Или потому, что он родился в Финляндии, а я только приехал.
Мы с ним познакомились на нашей улице. И дружим с той поры. Даже решили не заводить себе жен, чтобы они дружить не мешали. Рупла сказал, что вместо жены заведет чау-чау с синим языком и ему хватит счастья на всю жизнь. Но это мы решили, когда были совсем одуваны.
Как мне повезло, что он оказался в нашем районе! Даже не знаю, что бы я без него делал. Я люблю Руплу.
Мы тогда с мамой шли из сада домой, и я допытывался, есть ли дома мороженое. И тут нас обгоняет крутой пацан на самокате. Рассекает – волосы по ветру. А у него кудри всегда были будь здоров. И так он, и эдак оглядывается на меня, и чуть ли не язык показывает. Ну и я ему показал. Не навернись типа. С мамой за руку когда вышагиваешь – чего ж язык не показать? Он укатил.
Подходим к дому, гляжу – стоит у наших ворот, в носу ковыряет. И говорит на чистом русском:
– Вы тут живете?
И глаза такие недобрые мне скроил, что сразу ясно, сейчас я огребу за свой язык.
Мама обрадовалась как ненормальная.
– Сима! Ты посмотри, какой тут друг тебе нашелся. Ну-ка, подружись с мальчиком. Поиграйте во что-нибудь.
И бац – оставляет меня за воротами, и сама домой, вся счастливая. Как будто это в нашем Соломенном происходит, где все друг друга знают. А не в неизвестной местности чужой страны. Ну Ёга-баба. Стою такой, в ожидании пенделей. Пацан ты-дыч меня локтем в бок:
– Ты тут чё?
Только с другим словом – нехорошим. В нашем Соломенном мы выучили все нехорошие слова. Только нам их произносить не разрешали. А этот вдруг раз – и произнес. Причем, он всего одним словом спросил сразу обо всем: и о причинах моего появления в этом районе, и о том, надолго ли я предполагаю здесь задержаться, и о правомочности демонстрации моего языка.
Я был в восторге. До той поры я ни разу не слышал, чтобы одно слово вмещало столь множественный смысл. Восхитительная краткая непристойность. А пацан ждал ответа. Мне предстояло многое ему рассказать, если он, конечно, хотел, чтобы я точно ответил на все поставленные вопросы. И я ответил:
– А тебе-то чё?
С тем самым нехорошим словом.
– Ты не так говоришь! Дай я тебя научу, – сказал он.
И мы подружились.