Понятие преступления. А. П. Козлов
(при бездействии)».[452] Сразу согласимся с тем, что используемые человеком для совершения преступления иные силы в деяние не входят, но не потому, что они не охватываются сознанием его. Ведь орудия и средства совершения преступления либо иные силы явно охватываются сознанием лица, которое рассчитывает на них, надеется на более эффективное совершение преступления при их использовании. Дело в другом, все эти силы объективно, физически располагаются вне самого деяния и либо абсолютно с ним не связаны, либо связаны более или менее тесно. Самая тесная связь существует между орудием совершения преступления и деянием, поскольку именно орудие использует лицо для причинения вреда. Тем не менее и данный предмет не входит в деяние, не случайно законодатель довольно часто выделяет орудие совершения преступления в качестве отдельного элемента, например, «с применением оружия или иных предметов», т. е. деяние отделено от орудия совершения преступления. Таким образом, деяние и иные используемые силы разделять необходимо. Но разделять и признавать орудия и средства совершения преступления самостоятельным элементом объективной стороны – это не одно и то же.
Именно этого делать не следовало, поскольку, во-первых, орудия и средства совершения преступления выступают в качестве способа совершения преступления, о чем выше было сказано. Это признают и сами сторонники критикуемой позиции. Так, В. А. Номоконов, выделяя параллельно со способом еще орудия и средства совершения преступления, пишет: «Орудия и средства преступления часто также характеризуют прежде всего способ совершения преступления»,[453] хотя надо было писать не «часто», а всегда, поскольку иного места им в структуре объективной стороны найти невозможно. Позиция автора по одновременному разделению и смешению понятий «способ» и «орудия и средства» абсолютно неприемлема. Все-таки предлагаемые элементы объективной стороны представляют собой отдельные классы в классификации. Если говорить о деянии, вреде, причинной связи между ними, месте, времени, способе совершения преступления, то очевидно следуют самостоятельность каждого из этих классов, отсутствие смешения их, возможность жесткого разграничения. И явно не стоит вносить в указанную классификацию смешение понятий, потому что подобное ничего, кроме вреда в практике, не принесет. Игнорирование правил формальной логики может привести к ухудшению ситуации с юридической терминологией, в которой и сегодня слишком много фикций, условностей. И коль скоро орудия и средства представляют собой способ совершения преступления, в него их и нужно перенести, чтобы сохранить их обособленность от деяния.
Еще хуже обстоит дело в Курсе уголовного права МГУ, который относит орудия и средства совершения преступления к методам действия.[454] Автор не видит того, что теория уголовного права не предусматривает методы действия, нет такого элемента в объективной стороне преступления. При следовании анализируемой позиции нужно
Российское уголовное право: Курс лекций. С. 324.
Курс уголовного права. Т. 1. С. 251.