Лабиринт Баффало. Эйлин Фарли

      – Чер-р-рт! – взревел я, упав на колени.

      Говорят, что история иной раз может повторяться. Гребаная мистическая цикличность! Не колесо Фортуны, не позитивные события, а обязательно нечто очень херовое!

      Снова…

      Опять! Наложение чудовищной, травмирующей во всех, мать его, смыслах картинки из прошлого на гадкое настоящее. Опять соперничество. Упущение момента. Короткое мгновение, и…

      Фамбл!

      Итог. Исход всего – невыносимая, сковывающая боль!

      Я, согнутый в три погибели, снова почувствовал ЭТО. Будто еще одна часть моей души погибла. Померкла и стала тленом, развеянным по пыльной дороге, ведущей в проклятый Париж.

      И я из последних сил старался не расплакаться, сжимая челюсти, которые уже успело свести, заклинить. Как тогда, шесть лет назад, когда…

      Кук. 

      Сука мелкая! Она никогда не увидит слез на глазах Джейсона Риверы, клянусь чем хотите!

      Ни-ког-да! 

      Кто угодно, только не она! Может, я частично и заслужил ее мести, но она просто не ведала, что на самом деле вытворила своим дерзким поступком. На какую болевую точку нажала. Кук уколола острым осколком стекла в незаживающую рану.

      Падший на асфальт я. Стиснутые зубы и скрип песка на них. Кук заставила меня как следует глотнуть дорожной пыли. Частички грязи, что неприятно щекотали нос и от которых слезились глаза.

      Хер знает, что мной двигало, когда я, как полный кретин, бежал за машиной. Совершенно нелогичный и крайне унизительный поступок, если так подумать. И пришедшее чувство этой… как её… фатальности!

      Новый крах. На сей раз в виде темной точки в рыже-красной песчаной поволоке. Стремительно уменьшающаяся темная Шевроле Круз. Я оказался на пятачке, который тоже будто сжимался в размере, пока я корчился от боли и судорог.

      Сдохнуть бы!

      Здесь. Сейчас. Немедленно!

      Закончить всё это дерьмо. Оказаться бы в месте, где духи стирают вновь прибывшим воспоминания.

      Это ли не есть рай?!

      Действительно, если Эдем и существует, то там правят сущности, которые могут удалить всё: хорошее, плохое. И душа человеческая тогда реально парит от счастья, получив упокоение. Потому что ад – это когда мертвец наблюдает за своей жизнью уже как сторонний наблюдатель. Он не жарится у черта на сковороде, а горит от стыда за свои поступки. Он мучится от того, что содеянное не исправить. Он видит глазами и чувствует нутром в режиме реального времени, как причинял боль и наносил обиды другим. И это длится вечно!

      Вот что является настоящей преисподней, где бы я ни хотел оказаться…

      Уж лучше еще какое-то время бродить по моему лабиринту. Тянуть время. Не делая никому ни добра, ни зла. Просто зависнуть и наблюдать, как дряхлеешь, превращаешься в тень. Такие вот нехитрые и простые приоритеты. Не начать наконец-то пить обезболивающие, которые нельзя мешать со спиртным, а продолжить вести привычный образ жизни…

      Одни и те же маршруты в моем лабиринте. Бесцельные блуждания. Точнее, поиск заготовленных