Странный Брэворош. Сергей Николаевич Полторак
Потом наши пришли. Ну, в смысле Червоная армия. Меня
расстрелять решили. За измену Родине и лично товарищу Сталину.
На
речку,
на
Камень,
привели
на
расстрел,
чтоб
по
всей
строгости.
А тут жидок этот откуда ни возьмись. Шустрый такой, совестливый.
Не
стреляйте,
говорит,
старосту.
Он,
–
говорит,
–
хоть
и
враг
радянь-
ского народа, а человек хороший. Он, говорит, жизнь мою спас и
провизию давал. Меня тогда пожалели и бросили на торфозаготовки
под
Новгород
на
десять
лет.
Слыхал
про
Новгород?
–
Нет,
–
признался
Глебушка.
–
А
как
это
–
бросили?
–
За
руки,
за
ноги
–
да
и
бросили,
–
сипло
засмеялся
дед
Илько.
–
Это
краще,
чем
за
ушко
да
на
солнышко,
согласен?
–
Согласен, – честно признался Глебушка, представив себе деда
Илька, прибитым
гвоздем
за ухо
к
солнышку.
–
Отож, – наставительно поднял вверх дед Илько желтый от
махорки
указательный
палец
единственной
левой
руки.
–
А рука-то ваша где, дед Илько? – поинтересовался он. – Не-
мец,
что
ли,
оторвал?
–
Зачем немец? Это я сам по дурости, еще до войны. Бычок у
нас в колхозе был скаженный. Решил я его приструнить, а он мне
рогами
своими,
чтоб
его,
печенку
отбил
и
руку
всю
так
помял,
что
сохнуть стала. В районе, в больнице, отрезали руку-то, чтоб все тело
не
высохло.
Во
как!
Медицина,
брат.
Дело
научное!
–
Дед Илько, а правда, что у вас в Каменке хата своя есть?
–
Есть хата, – согласно кивнул дед. – Только в Каменке меня
до сих пор старостой кличут. Не хочу там жить. Всё о войне той
проклятой напомнить хотят. Да и тут всё напоминает: он кивнул на
немецкую
каску,
на
краю
которой
сидела
курица,
и
время
от
времени
опускала
в
нее
голову,
чтобы
сделать
свой
куриный
глоток
воды.
–
Во