Когда утихнет ветер. Любовь Розинова
и навязывать его нельзя. Если ты даже в глубине души не веришь в Бога, то мне тебя искренне жаль. Очень часто случается, что вера – это единственное, что остается у человека.
– У человека… – еле слышно повторил Эстош, и более громче добавил, – Ты прав, меня не стоит пытаться переубедить. Для этого слишком поздно и, в общем-то, даже бессмысленно. Но и жалость здесь тоже неуместна. В моей жизни нет места ни для Бога, ни для дьявола, и поверь, без них я прекрасно обхожусь.
Повисло молчание. Не знаю, сколько оно бы продолжалось, но тут меня заметил Оноре. На его лице появилась радостная и чуть смущенная улыбка.
– Элиза, ты давно здесь? – спросил он.
Эстош резко повернулся в мою сторону и наградил меня острым холодным взглядом. Будто винил в том, что я подслушала их с Оноре разговор. Я удивилась его такой реакции, но решила не обращать на это внимание.
– Да, – спокойно ответила я. – Достаточно давно, чтобы успеть понять, что в вопросах религии у вас совершенно противоположные взгляды. Но я уже ухожу. Спокойной ночи, – и не дождавшись ответа, я вышла.
У меня на эту ночь было запланировано одно мероприятие, и я была полна решимости его осуществить. Я решила узнать, куда же каждую ночь уезжает наш гость. Так как я знала, что он не возьмет меня в свои спутники, то я решила за ним просто проследить. Всему виной было, конечно, мое любопытство и однообразие провинциальной жизни. И, признаюсь, я не осталась равнодушной к графу. Мне было интересно, какова же настоящая цель его поездок. Ревность – скорее это чувство подталкивало меня на этот бесчестный поступок.
Услышав через открытое окно характерный шум в конюшне, я поспешила вниз. Странно, но сегодня Эстош отправился на прогулку слишком рано – почти сразу после того, как я поднялась к себе в комнату. Видимо разговор с моим братом задел его больше, чем он хотел показать.
У меня было небольшое преимущество перед графом: моя лошадь была уже оседлана и ждала меня около конюшни. Поэтому отрыв во времени – и, следовательно, в расстоянии – был сведен к минимуму.
От конюшни Эстош сразу же поскакал галопом. Я тоже подстегнула свою лошадь. Мы довольно долго ехали так – он впереди, а я сзади. И у него, и у меня лошади были вороной масти и на нас была одета темная одежда. Разница была лишь в цвете волос. Мои темные волосы идеально подходили к облику преследователя, который хочет остаться незамеченным. Его же густые светлые волосы резко контрастировали с окружающей темнотой, ярко выделяясь на ее фоне. Его шевелюра служила своеобразным маяком для меня.
Я не сразу заметила, что расстояние между нами медленно, но верно сокращается. Когда оно стало просто неприличным, я поняла всю глупость и безрассудность моей идеи. Конечно же, Эстош давным-давно меня заметил и всего лишь делал вид, что не происходит ничего особенного. Он подыгрывал мне в том, что я считала игрой. И тем самым увел меня подальше от замка. Внезапно мне стало страшно.
Моим единственным желанием стало развернуть лошадь в обратную сторону, но оказалось поздно